На главную страницу


Цветков И.А.

Тревожные новости с Корейского полуострова приходят на протяжении последних десятилетий с удручающей регулярностью. Корейская проблема благополучно пережила окончание «холодной войны» и остается мощнейшим узлом противоречий в современной системе международных отношений. Почему же это произошло? Почему северокорейский режим не рухнул под напором демократической волны конца 1980-х годов? Что обеспечивало жизнеспособность С. Кореи в 1990-е и 2000-е годы, когда пхеньянские лидеры, как порою казалось, окончательно утрачивали представление о реальности, и бросали вызов всему мировому сообществу, одновременно обрекая собственный народ на полуголодное существование в условиях жесткой политической несвободы?

 

 

По-видимому, дело здесь, все-таки, не в каких-то особенных политических талантах Ким Чен Ира и его ближайшего окружения, и не в истинности идей чучхе. Все указывает на системный характер процессов, происходящих сегодня на Корейском полуострове. Система отношений в Восточной Азии, в отличие от европейской системы, претерпела относительно немного изменений в результате окончания «холодной войны». Как и тридцать лет назад, основу международной военно-политической структуры в АТР составляют двухсторонние союзы Японии и Ю. Кореи с США, а также серия соглашений более низкого уровня других государств региона с теми же Соединенными Штатами. Внутрирегиональные структуры в сфере безопасности формируются с большим трудом, и даже возникнув, носят крайне ограниченный характер.  Феноменальный рост региональных экономик пока, в силу ряда причин, не  дополнился адекватным развитием военно-политической интеграции. Странам АТР, как бы они не были богаты, и как бы интенсивно не развивался их военный потенциал, нечего противопоставить США как главному организатору региональной системы безопасности.

Корейский полуостров с самого начала «холодной войны» играл важнейшую роль в выстраиваемой США системе региональных международных отношений. Сегодня, несмотря на то, что «холодная война» закончилась, стратегическое значение Кореи сохраняется. И дело не только, и не столько в угрозе ядерного распространения или перспективе новой войны на Корейском полуострове. Американо-южнокорейский военно-политический союз – это одна из ключевых структурных связей, на которой держится вся, выстраиваемая американцами на протяжении десятилетий, система безопасности в АТР. Поставить этот союз под угрозу – значит согласиться с ревизией существующей системы, а это никоим образом не устраивает Вашингтон, особенно в условиях, когда набирающий силу Китай только и ждет момента, чтобы попытаться трансформировать свою экономическою мощь в военно-политическое влияние. Выход ситуации в Корее из-под американского контроля в нынешней ситуации почти автоматически приведет к усилению контроля китайского. Именно это обстоятельство, на наш взгляд, и служит, уже довольно давно, основным консервирующим фактором для корейской проблемы. США вынуждены мириться и с северокорейскими ядерно-ракетными экспериментами, и с вопиющими фактами нарушения прав человека в С. Корее только лишь потому, что попытки стимулировать смену режима в Пхеньяне, скорее всего, повлекут за собой хаос и политическую реконфигурацию на Корейском полуострове, с совершенно неясными последствиями. Угроза ядерного распространения или ракетного удара по территории союзников тревожит американских стратегов не так сильно, как возможная утрата Кореи, ее переход в сферу влияния Китая.

Неудачи всех попыток ужесточения политики по отношению к С. Корее, предпринимаемых Соединенными Штатами с начала 1990-х гг., возвращение к методам многосторонней дипломатии, оказание гуманитарной помощи, способствующей сохранению власти Ким Чен Ира – все это указывает не столько на стремление США к мирному разрешению проблемы, сколько на стремление ее законсервировать, избежать стремительного разрушения статус кво. Естественное стремление части вашингтонской элиты к использованию всего арсенала имеющихся средств для давления на государство «оси зла» компенсируется влиянием более осторожных и осведомленных политиков, понимающих, что американские интересы в регионе включают, в том числе, и сохранение обособленной Северной Кореи в том или ином виде. Даже смягчение северокорейского режима, не говоря уже о ликвидации С. Кореи как самостоятельного государства, ставит под серьезный вопрос необходимость американского военного присутствия в Ю. Корее, да и в Японии. Если в случае с Японией в качестве  нового обоснования для военного сотрудничества можно подать, например, «китайскую угрозу», пребывание американских военных в Сеуле после гипотетического исчезновения «угрозы с Севера» вряд ли можно будет вразумительно объяснить.

 

Участники одного из раундов шестисторонних переговоров в декабре 2006 г.

 

Ядерный статус С. Кореи, конечно же, не вписывается ни в один из американских сценариев, поэтому дипломатия США предпринимает довольно серьезные усилия по замораживанию ядерных программ Пхеньяна. В значительной степени, северокорейская атомная бомба стала плодом противоречий внутри американской элиты, которая не могла (и не может) однозначно определиться с целесообразностью проведения мягкой или жесткой линии в отношении С. Кореи. Постоянные флуктуации политики США обеспечили Ким Чен Иру и его коллегам благоприятные условия и для разработки бомбы (в периоды ослабления давления), и для идеологического обеспечения ее испытаний (на фоне провоцирующей американской риторики).

Если бы сохранение разделенной Кореи отвечало лишь американским интересам, и вступало в явное противоречие с позициями других региональных держав, всей мощи США наверное не хватило бы для обеспечения статус-кво. Однако большинство соседей С. Кореи, так же, как и США, не считают привлекательным сценарий стремительной смены пхеньянского режима. Это, помимо прочего, означает, что созданная США в годы «холодной войны» система региональной безопасности по-прежнему отвечает изменившимся реалиям, и издержки ее ревизии с целью закрепления новых позиций Китая, Японии или кого-то еще из региональных держав, пока представляются самим этим державам чрезмерными.

Китай, который легче всего заподозрить в стремлении скорректировать региональный расклад в свою пользу, на протяжении многих лет сохраняет репутацию основного спонсора и, в некоторых ситуациях, адвоката, северокорейского режима. Аргументы, которые обычно приводят для обоснования такой позиции КНР, сводятся к желанию противопоставить хотя бы что-то американской модели организации региональной безопасности, не допустить полного окружения Китая государствами, дружественными США (а у Китая есть не меньшие, чем у США основания опасаться, что объединенная Корея может стать для него враждебной силой). Приводятся также гуманитарные соображения, нежелание Китая иметь дело с многомиллионным потоком беженцев из охваченной смутой С. Кореи.

Однако перенесение логики «холодной войны» на современные реалии Корейского полуострова, с четкой линией противостояния между Севером и Югом, и стоящими за соответствующими режимами великими державами (Китаем как спонсором Пхеньяна, в США – Сеула), представляется в корне неверным. Наиболее активной стороной сегодня, как это ни парадоксально, выступает С. Корея, именно инициативы Пхеньяна заставляют других участников региональной системы предпринимать некие шаги, чаще всего направленные на восстановление пошатнувшейся стабильности. Китаю нередко приходится солидаризоваться с США в подобных усилиях. Сама идея шестисторонних переговоров как компромиссного формата урегулирования проблемы указывает на то, что степень консенсуса по корейскому вопросу среди стран региона достаточно высока. Однако не настолько, чтобы согласовать позиции за пределами объединяющего тезиса о необходимости что-то делать с северокорейской ядерной программой.

Препятствуя попыткам США организовать единый фронт держав для давления на Ким Чен Ира, Китай (действуя здесь в связке с Россией), не просто пролонгирует существование северокорейского режима, но и, парадоксальным образом, помогает Вашингтону реализовывать свою стратегическую цель по сохранению в неприкосновенности региональной системы безопасности. То есть в борьбе за будущую Корею Китай стоит перед стратегическим выбором сотрудничества с существующим пхеньянским режимом, либо поощрением его постепенной трансформации вплоть до ликвидации с целью создания новой международной ситуации, способствующей вытеснению США из региональной системы. Пока что осторожное китайское руководство явно довольствуется «синицей в руке», не решаясь на охоту за манящим, но слишком уж гипотетическим «журавлем».

Поведение других соседей С. Кореи, в значительной степени, также определяется системной логикой, хотя и у Японии, и у России, и у Ю. Кореи есть свои стратегии, базирующиеся на текущем восприятии ситуации. Все они испытывают очевидный дискомфорт из-за соседства с весьма эксцентричным государством, хотя можно утверждать, что Япония с некоторых пор (а именно с 1990-х гг.) больше других вовлеченных стран озабочена аспектом физической безопасности своей территории и граждан. Северокорейские ракетные испытания последних лет, производимые обычно в Японском море, постоянно заставляют японцев не на шутку беспокоится, особенно учитывая весьма сомнительное качество северокорейских ракет и совершенно непредсказуемую территорию их полета. Для обитателей Ю. Кореи ракетная и ядерная программы С. Кореи, конечно, весьма малоприятны, но не новы в плане ощущения угрозы: уже больше полувека многомиллионный Сеул находится в зоне поражения артиллерии КНДР. В России, по старой памяти, считают С. Корею квазисоюзником, и уж, во всяком случае, не боятся целенаправленного нападения на свою территорию.

Ю. Корея и Россия не стремятся сегодня к открытому ревизионизму в Восточной Азии, старая американская система военно-политической стабильности их, в принципе, вполне устраивает. Япония стоит на пороге возможной корректировки стратегии, но пока не видит как корейская проблема может помочь или воспрепятствовать реализации ее планов, прежде всего потому, что сами эти планы еще недостаточно ясны.

Таким образом, можно констатировать, что устойчивость малосимпатичного северокорейского режима в значительной степени определяется незаинтересованностью региональных держав в его падении. Ким Чен Ир символизирует своей персоной незыблемость американоцентричной системы международных отношений в АТР. Еще один символический осколок «холодной войны» - обособленный от Китая Тайвань, и хотя политическая и экономическая ситуация на острове гораздо более благоприятна, чем в Северной Корее, по сути тайваньцы являются такими же заложниками системных процессов, как и северокорейцы. Только, в отличие от последних, обитатели Формозы вряд ли много выиграют от возможной реконфигурации международных отношений в АТР и возникновения новой «многополярной» системы региональной стабильности.