Цветков И.А.
Статья опубликована в сборнике: Североамериканские исследования в Санкт-Петербургском государственном университете. – СПб., Изд-во СПбГУ, 2006
Развитие американистики как особой дисциплины в нашей стране связано с вековым конфликтом между Россией и США, достигшим апогея в период «холодной войны». Американистика, совершенно очевидно, родилась в результате «социального заказа», и заказа не столько на «истину», сколько на дискредитацию идеологического оппонента.
Советская американистика была прикладной наукой, как агротехника или баллистика. Полученное знание тут же пускалось в дело. Даже исследования далекого прошлого формально обосновывались необходимостью более глубокого познания законов классовой борьбы.
Прикладной характер изучения США в значительной степени сохранился в 1990-е гг., хотя это изучение и приобрело совершенно иной смысл. В «ельцинское десятилетие» американский опыт в сферах экономики, государственного строительства, журналистики, рекламы, шоу-бизнеса был чрезвычайно востребован, хотя общественная оценка «американизма» прошла полный цикл от восторженного принятия до презрительного отрицания. Примечательно, что процесс освоения американских достижений шел практически без участия академического сообщества. За ответами на практические вопросы россияне обращались не к отечественным ученым, а непосредственно к американцам (через обучение в американских университетах, чтение книг, личное общение). Следует признать, что советская американистика, настроенная на развенчание врага, мало что смогла дать обществу, когда вместо разрушения потребовалось созидание.
Сегодня, когда этап наверстывающего освоения американского опыта близится к завершению, американистика как научная дисциплина вновь оказывается на распутье. Какая разновидность знаний о США будет актуальна для российского общества в ближайшее десятилетие?
Можно предложить несколько вариантов ответа на этот вопрос, и, соответственно, направлений развития североамериканских исследований. Во-первых, изучение практических аспектов жизни американского общества остается крайне важным в плане использования их опыта у нас в России – но проблема заключается в том, что это изучение гораздо эффективнее проводить не в рамках американистики, а в рамках специальных узкопрофильных дисциплин, типа электронного маркетинга или издательского дела.
Во-вторых, еще в одной практической сфере – дипломатии, формировании внешнеполитического курса России, наличие академической традиции изучения США является непременным критерием успеха. Здесь всегда и были сосредоточены усилия наших ученых-американистов, что, с одной стороны, придавало (и придает) американистике некую элитарность и общественную значимость, но с другой – чрезвычайно ограничивает предметное и методологическое поле американистики как науки. Американисты остаются в рамках чистой политологии, а в условиях российского научного дискурса, с его укорененностью в марксистском позитивизме, в большинстве случаев оказываются приверженцами наиболее консервативных направлений и подходов к изучению международных отношений. Исследования свежих теорий и методологических инноваций хотя и проводятся, но крайне редко имеют результатом практическое использование полученных знаний на конкретном материале.
Прикладная аналитика, востребованная на уровне элиты и почитаемая массовым сознанием (благодаря телевидению, радио, популярным еженедельным изданиям, под формат которых она идеально подходит), при всем уважении к наиболее талантливым представителям этого жанра, не может расцениваться иначе как «научпоп» - популярное изложение отдельных научных идей и представлений, пригодных для «массового употребления», обычно применительно к текущим событиям, на которых сосредоточен общественный интерес. Сами же идеи обычно заимствуются из публикаций крупных западных исследовательских центров.
Не вызывает сомнений, что помимо прикладных знаний, российской наукой должны накапливаться знания фундаментальные, служащие основой наших представлений о США. В чем специфика американской цивилизации? Что превратило США в сверхдержаву? Чем американский образ мышления отличается от европейского? Почему американские идеи часто вызывают отторжение во всем мире? Каково происхождение важнейших американских социальных институтов? Эти и другие подобные вопросы носят теоретический, даже философский характер, и для разрешения требуют целенаправленных усилий многих ученых. Представляется, что поиск ответов на вопросы такого уровня как раз и объединяет исследователей различных частных сюжетов, связанных с США, в рамки единой дисциплины – американистики. Именно эти вопросы оправдывают ее обособленное существование среди других наук.
Из вышесказанного следует, что российской американистике для выживания и поступательного развития необходимо сосредоточить внимание на фундаментальных проблемах американской цивилизации, не поддаваясь соблазну сиюминутных прикладных исследований, будь то «высокая» дипломатия, «большая» политика или «низкий» шоу-бизнес. Увлечение прикладной сферой может привести к дезинтеграции американистики как научной дисциплины в течение самого короткого времени.
В США одним из популярных подходов к «самоизучению» являются т.н. American Studies - междисциплинарное научное направление, ориентированное на постижение американской цивилизации через изучение литературы, архитектуры, изобразительного искусства, различных аспектов повседневной жизни. Как говорят сами американцы, социальный заказ в American Studies заметен ничуть не меньше, чем в советской американистике. [1] Тематика исследований находится в явной зависимости от наиболее актуальных социальных проблем (например, с 1960-х гг. в профильных научных журналах абсолютно преобладают статьи о взаимоотношениях рас, гендерных проблемах, классовых противоречиях и т.п.), что объясняется рыночным характером финансирования науки в США на всех уровнях, вплоть до фундаментальных исследований. Это, вкупе с использованием наиболее радикальных постмодернистских методологических приемов, позволяет рассматривать ситуацию в American Studies как зеркальное отображение ситуации в отечественной американистике, с ее тематическим и методологическим консерватизмом, а также финансовым неблагополучием.
Очевидно, что American Studies не могут служить для нас путеводной звездой, хотя бы по той причине, что на российской почве американистика как научное направление никогда не станет самоокупаемой. Она может стать таковой в качестве серии прикладных дисциплин, но, как мы уже выяснили, этот путь в научном плане равносилен самоубийству.
С влиянием American Studies были связаны весьма популярные в 1990-е гг. рассуждения о необходимости внедрения «междисциплинарного подхода» в отечественные социальные и гуманитарные науки, в частности – в американистику. Однако прошедшее десятилетие показало, что междисциплинарность на российской почве приживается с трудом. И дело здесь не только в институциональных различиях американской и российской университетских систем (жесткое деление на кафедры и факультеты, государственные стандарты, которые не дают в России филологу почувствовать себя при желании отчасти математиком и политологом), но и в психологии ученых, взращенных этими системами. Очевидно, что и нынешнее, и следующее за ним поколения российских ученых будут убежденными «монодисциплинарниками», демонстрирующими междисциплинарные симпатии разве что при заполнении грантовых заявок в западные фонды.
Однако решение сформулированных выше фундаментальных проблем американистики действительно требует использования методов различных научных дисциплин. Как, например, ответить на вопрос о происхождении «культурного шока», возникающего у наших соотечественников и американцев при первом посещении, соответственно, США и России, не привлекая данных из сферы психологии, антропологии, истории, социологии и, может быть, даже физики (если принять во внимание различия в системах измерений физических величин?)
Проблемой отечественной версии междисциплинарного подхода стало механическое собирание разных дисциплин в рамках одной исследовательской или учебной программы. В то время, как основной идеей междисциплинарности является соединение разных подходов в одном исследовании (индивидуальном или коллективном), в России часто пытаются имитировать междисциплинарность, сводя экономистов, юристов и историков под одной крышей, но не предлагая им никакой общей темы, вызывающей взаимный интерес.
Заимствование положительных сторон американского опыта организации American Studies, культурной антропологии и других фундаментальных научных дисциплин не будет вызывать отторжения в отечественной академической среде, если осуществлять это заимствование с учетом российских реалий. Что абсолютно нам не подходит? Прежде всего – тематика исследований. Мы должны сформулировать собственные вопросы, изучать то, что интересно нам, а не то, что изучают американцы. Однако из этого не следует, что наши традиционные подходы, с акцентом на политику и экономику, следует признать единственно верными и актуальными на все времена. Одно из важнейших методологических достижений American Studies – ликвидация жесткой дисциплинарной и тематической заданности, свободный поиск тем и сюжетов в самых неожиданных направлениях. Ключевое правило здесь – если вопрос задан, на него должен быть получен ответ. И не важно, попадает ли вопрос в рамки общепризнанных научных дисциплин. Единственное условие – ответ на него должен приближать нас к пониманию сущности предмета исследования, в данном случае – американской цивилизации. Так и появляются различные исследования «дворового футбола в эпоху Великой депрессии», «гендерной проблематики комиксов», «проблемы мужественности в годы Первой мировой войны», которые часто вызывают у нас недоумение и усмешку. Так же реагируют на эти темы и многие американцы, однако при этом они не оспаривают права ученых заниматься тем, что им, по тем или иным причинам, интересно, и что они считают важным.
Весьма конструктивным следует признать принятый в American Studies культурно-антропологический подход к анализу социальных феноменов. Ученый, мыслящий категориями культурной антропологии вовсе не отказывается от рассмотрения сфер политики, экономики, права, как это часто у нас понимается. Просто происходит смещение исследовательского интереса с объективных, но абстрактных социальных институтов, на субъективные, но вполне конкретные эмоции, переживания и размышления отдельных людей. Выясняется, что и политика, и экономика, и право творятся индивидуумами, а изучение их поведения и образа мыслей может приблизить нас к пониманию, скажем, внешней политики США не меньше, чем анализ абстрактных «государственных интересов».
Но чем же, кроме желания использовать новые методы, можно обосновать необходимость трансформации традиционных подходов к изучению США? Почему не оставить все как есть, заботясь лишь о совершенствовании структурной организации науки и решении финансовых проблем? Говоря кратко – мы не можем игнорировать изменившийся, и продолжающий меняться характер российско-американских отношений. США для нас – уже не абстрактное враждебное государство времен «холодной войны». Мы все больше начинаем взаимодействовать с американцами на уровне повседневного общения, американская культура, а не идеология привлекает общественное внимание. Объект изучения меняется, вместе с ним должны меняться методы.
Подводя итоги, следует еще раз сформулировать основные, на наш взгляд, задачи отечественной американистики на современном этапе:
1) Фундаментальные исследования должны поддерживаться наравне с прикладными, возможно - за счет финансирования, обеспечиваемого последними.
2) Опыт американских коллег должен творчески перерабатываться и активно внедряться на практике. Прежде всего, речь идет о подлинной междисциплинарности, поиске новых сюжетов для исследования, использовании культурно-антропологического подхода.
3) Необходимо прилагать больше организационных усилий по созданию творческих научных коллективов, объединенных общим пониманием текущих исследовательских задач.
[1] Moore E. The Twain Shall Meet: American Studies in Post-Soviet Russia // American Studies International. Feb. 2003, Vol. 41, Issue 1/2. [EBSCO]