На рубеже 1920—1930-х годов Соединенные Штаты пережили тяжелейший экономический кризис в своей истории. Масштабы бедствия впечатляли: с 1929 по 1932 год объем ВВП сократился на 30%, стоимость акций ведущих компаний упала на сотни процентов (например, акция U.S. Steel в подешевела с 262 до 22 долларов, General Motors — с 73 до 8). Каждый четвертый американец потерял работу. Конечно же, все это самым печальным образом отражалось на образе жизни: многие семьи были вынуждены покинуть свои дома и уехать из городов поближе к земле, чтобы хоть как-то прокормиться. Те, кто еще сохранял надежду на поиск заработков в городе, но уже не мог позволить платить за жилье — заселяли парки и другие открытые пространства, сооружая временные жилища из подручных материалов. Так образовывались знаменитые “гувервили”, названные в честь несчастного Герберта Гувера, которого угораздило победить на выборах президента США за год до начала Великой депрессии.

Мрачный вид Америки начала тридцатых очень хорошо запечатлен на многочисленных фотографиях: так совпало, что именно в эти годы технология фотосъемки стала по-настоящему народной и доступной для всех. Несколько талантливых фотожурналистов (самая известная из них — Доротея Ланж),  специально путешествовали по стране в поисках сюжетов — Великая депрессия предоставляла их в изобилии. Очереди за хлебом и бесплатным супом, безработные, продающие яблоки за пять центов, матери, сидящие у ветхих лачуг, окруженные голодными детьми — драматизм этих ситуаций дополнительно подчеркивался мрачными тонами черно-белых снимков, которые невозможно спутать с фотодокументами какой-то иной эпохи.

В начале 1930-х годов с Соединенными Штами, всегда считавшими себя нацией иммигрантов, произошло нечто необыкновенное — число уезжающих из страны превысило число вновь прибывших. Параллельно с американской депрессией в так и не признанном правительством США Советском Союзе разворачивались грандиозные стройки первой пятилетки. Публикуемые в газетах отчеты об успехах социализма заставляли многих американцев задуматься о верности классических либеральных принципов невмешательства государства в экономику. Не менее 100 тысяч американских безработных откликнулись на призывы советских властей и уехали на заработки в СССР.

Тем временем, президент Гувер упрямо следовал традиционным республиканским подходам, которые, как он считал, рано или поздно принесут свои плоды. Он категорически отвергал предложения о прямой помощи безработным, бездомным и голодным из федеральной казны. Вместо этого правительство пыталось стимулировать работу общественных благотворительных организаций, а также настойчиво призывало большой бизнес и простых американцев к сознательному “нравственному” поведению: честной уплате налогов, отказу от сбережения капиталов в пользу его инвестирования и т .п. Параллельно постоянно повышались ввозные пошлины и налоги — таким образом Гувер и его министр финансов Эндрю Мэллон пытались добиться “финансового оздоровления”.

Однако увещевания правительственных чиновников “потуже затянуть пояса” плохо сочетались с растущим валом информации о различных злоупотреблениях, которые позволяли себе политики и бизнесмены в 1920-е годы и, которые, как считали многие обыватели, и привели ко всем существующим проблемам. Весной 1932 года 20 тысяч безработных ветеранов Первой мировой войны организовали марш на Вашингтон, с требованием досрочной выплаты бонусов, ранее обещанных им к 1945 году. Для разгона “бонусной армии” Гуверу пришлось использовать войска. На излете своего президентства он все-таки попытался заняться раздачей накопившихся в казне средств — но многомиллионные федеральные транши достались лишь крупным банкам и “структурообразующим” предприятиям. К выборам 1932 года Америка подошла совершенно истерзанной, изможденной и надеющейся только на чудо.