На главную страницу


Овсянников В.И.

Статья опубликована в №№ 5-6 журнала Социально-гуманитарные знания за 2000 г.

Статья заимствована из библиотеки портала Auditorium.ru

 

Новейшая история зарубежных стран являлась, пожалуй, наиболее сложной отраслью советской исторической науки. Проблема заключается в том, что, следуя марксистско-ленинской методологии, наши ученые должны были обосновывать постулаты партии о преимуществах социализма и порочности капиталистического пути развития, об антинародных устремлениях власть имущих в буржуазных странах, о неизбежности краха капитализма перед лицом победной поступи социализма. Иными словами, новейшая история трактовалась с позиции партийности исторической науки и, следовательно, являлась в значительной мере политизированной.

Принцип партийности стал определяющим в деятельности ученых. Он был сформулирован таким образом, что революционное сознание масс и отдельных его адептов в рядах ученого мира позволяло воспринимать его научно обоснованным. Действительно, принцип партийности провозглашал объективность в раскрытии различных явлений социальной жизни. Однако, сопоставляя основные категории этого принципа, можно прийти к заключению, что он допускал возможность необъективности в угоду "идеалам пролетариата". Вспомним, что теоретическую и методологическую основу исторической науки составляла марксистско-ленинская философия, которая, в свою очередь, прямо признавалась "открыто партийной". В учебниках по марксистско-ленинской философии вслед за классиками отмечалось, что принцип партийности рожден условиями классового общества и отражает борьбу между классами, что для революционной практики преобразования общества требуется революционная теория.

Контекст принципа партийности очевиден - хороши все средства, доказывающие, что пролетариат, направляемый Партией, всегда прав, так как его действия служат делу прогресса. "Вопрос стоит только так: буржуазная или социалистическая идеология. Середины здесь нет" ( Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 6, с. 39).

В. И. Ленин, как всегда, выразился достаточно категорично и не оставил оппонентам шанса на объективность. Нарушать принцип партийности считалось самой жуткой крамолой. Он действительно стал одним из краеугольных камней официально-охранительной науки и мощным орудием Партии. "Научное мировоззрение, - подводила она итоги на излете своего могущества, - правильно отражая закономерности развития явлений природы и общества, защищает интересы тех классов, которые выступают как носители прогресса, за которыми будущее. В современных условиях таким мировоззрением является марксизм-ленинизм - мировоззрение самого передового класса - пролетариата и его авангарда, коммунистической партии. Партийность нашей философии (истории и других наук - В. О. ) заключается в том, что она сознательно и целенаправленно служит интересам великого дела строительства социализма и коммунизма. Принцип партийности требует последовательной и непримиримой борьбы с враждебными делу социализма теориями и взглядами" (Основы марксистско-ленинской философии. Учебник. М., 1981, с. 25). Думается, комментарии здесь излишни, хотя требует уточнения отношение к "буржуазной и ревизионистской лженауке", которые, в частности, считают, что партийность несовместима с научностью.

"Беспристрастной" социальной науки не может быть в обществе, построенном на классовой борьбе" ( Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 23, с. 40). Таким образом, признавая буржуазную науку тоже партийной, ей априори отказывали в объективности на том основании, что ее выводы расходятся с мировоззрением "самого передового класса". "Партийность действительно не совпадает с научностью, - читаем мы в научном трактате, - когда философия выражает и защищает положение и интересы классов, которые сходят с исторической арены; в этом случае философия расходится с правдой жизни, с научной ее оценкой" (Основы марксистско-ленинской философии, с. 24). Очевидно, что синдром классовой борьбы, сковавший общественное сознание и парализовавший его партийной идеологией, не допускал и мысли о том, что есть духовный мир вне классовой борьбы, ибо многообразие социальной жизни является живительным источником плюрализма в научной деятельности, приводящего к рождению таких воззрений и концепций, которые позволяют во многом объяснить исторические явления и события.

Что же касается явных апологетов того или иного образа жизни, безапелляционно отстаивающих его преимущества, то их всегда хватало в рядах ученого мира независимо от национально-государственной принадлежности и отношение к ним было достаточно определенным.

Таким образом, современный историограф должен отдавать себе отчет в том, что он имеет дело не столько с исторической наукой в строгом академическом смысле, сколько с политической наукой. Поэтому важно отделить в исследованиях ученых их достижения в работе с историческим материалом и выводы, которые они делали под прессом идеологических установок Партии.

Ярким примером такой неоднозначной, противоречивой и во многом трагичной деятельности являются исследования в области новейшей истории США, хотя исследования других зарубежных стран привели ученых к аналогичным результатам. Нужно отдать должное партийному руководству страны. Оно всячески поддерживало ученых-американистов.

В 50-е гг. в Институте истории АН СССР был создан сектор истории США, в Институте мировой экономики и международных отношений АН СССР был создан американский отдел, в 1968 г . образован Институт США АН СССР. Создание этих центров по изучению США давало импульс развитию советской американистики. Появляются значительные исследования по истории США, "идейно-теоретический" уровень которых непрерывно совершенствовался, с начала 50-х гг. тематика исследований и их источниковедческая база расширялись. Только с 1945 по 1970 г . по истории США было создано 662 работы, не считая журнальных публикаций и статей в сборниках, большинство из которых посвящено проблемам внешней политики и классовой борьбы в США.

Смысл партийных установок понятен, он предопределил неизбежность определенных фальсификаций в работах исследователей в пользу официальных идеологических парадигм. Поэтому стоит ли ворошить прошлое заведомо зная возможные ответы на поставленные вопросы? Думается, что стоит, но не за тем, чтобы кого-то "пригвоздить к позорному столбу" за нанесенный ущерб науке. Ведущаяся в нашем обществе переоценка ценностей побуждает очистить наши знания от наслоений прошлых времен, без чего невозможно дальнейшее движение вперед.

Программа КПСС, выделяя задачи исторической науки, четко определила основные направления в ее развитии, которым должны были следовать советские историки: "Исследование проблем всемирной истории и современного мирового развития должно раскрывать закономерный процесс движения человечества к коммунизму, изменение соотношения сил в пользу социализма, обострение общего кризиса капитализма, крушение колониальной системы империализма и его последствия, подъем национально-освободительного движения народов" (Программа Коммунистической партии Советского Союза. М., 1971, с. 128).

Автор поставил перед собой задачу обозначить некоторые черты советской американистики новейшей истории США на первом этапе ее становления, т.е. в период между двумя мировыми войнами. Главная цель виделась в обобщении исторической литературы и выделении основных вопросов, находившихся в поле зрения ученых, освещении их трактовки в произведениях отдельных авторов и американистики в целом. В этом ключе стало возможным сделать некоторые общие выводы о развитии советской американистики, которые, как надеется автор, могут способствовать дальнейшему более детальному анализу ее состояния.

Начало советской американистики приходится на самые первые годы существования Советского государства. Ее ранний период продолжался где-то до середины 40-х гг., когда проявились ее основные черты. После войны американистика окончательно формируется в самостоятельную отрасль исторической науки.

В первые годы Советской власти, как уже отмечалось, были сформулированы основные партийные установки, составившие методологическую основу исторической науки. При изучении публикаций ранней советской американистики складывается впечатление, что советские историки во вторую очередь были заняты профессиональной исследовательской деятельностью, в первую - пропагандой партийных установок посредством подтягивания под них исторического материала. Таким образом, шел процесс превращения исторической науки в политическую дисциплину.

В своих произведениях, как известно, В. И. Ленин рассматривал империализм как высшую и последнюю стадию капитализма, который, имея общие признаки и закономерности развития, в каждой отдельной стране отличается своими особенностями. Наиболее развитыми империалистическими государствами он считал США, Англию, Францию, Германию. Анализируя империализм в этих странах, Ленин отметил характерные черты каждого из них. Если английский империализм был охарактеризован как колониальный, французский - ростовщический, германский - юнкерско-буржуазный, то американский империализм как кровавый .

Очевидно, что понятия "колониальный", "ростовщический", "юнкерско-буржуазный" могут быть подвергнуты социально-экономическому анализу. Понятие же "кровавый", по всей видимости, следует отнести к сфере идеологической публицистики, так как, расшифровывая это понятие, Ленин ограничивался заявлением, что США соединяют в себе все "родимые пятна буржуазного общества". В работах Ленина со всей определенностью прослеживается стремление сформировать "образ США" как государства, из которого исходит главное зло капитализма.

Откуда такая воинственная позиция в отношении этого государства? Думается, ее истоки в итогах Первой мировой войны. Нужно признать, что Ленин четко проследил, кто станет гегемоном послевоенного капиталистического мира. В войне, писал он, где каждое государство стремилось награбить для себя как можно больше, американские империалисты оказались победителями, "они сделали своими данниками все, даже самые богатые страны" ( Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 37, с. 50). Таким образом, Ленину не давала покоя победа США, которая выразилась в том, что до войны они были "периферийным" государством-должником Англии, а после - превратились в страну-кредитора, к тому же владеющую передовой техникой и технологиями.

Прогностический ум Ленина выработал направление главного удара в предстоящем противостоянии государств с различным общественным строем: необходимо было "развенчать миф" об американской демократии и доказать, что за этой демократической ширмой скрывается небывалая поляризация труда и капитала; далее - "кровавый" характер американского империализма необходимо было показать в сфере международной жизни; и, наконец, как вершина "человеконенавистнической" сущности "акул" американского империализма была обоснована антисоветская направленность их политики. На этой четкой идеологической платформе пропагандистская машина большевиков стала оттачивать свое мастерство.

Ленин клеймил позором Америку за то, что ее богатством пользуется лишь ограниченный круг предпринимателей, а не трудящиеся массы. Негодование Ленина, искренне ненавидевшего империализм, понятно. Однако очевиден и его политический расчет. Будучи вдумчивым аналитиком, Ленин признавал наличие в США наибольшего развития техники, темпов прогресса. Он отмечал, что в США "буржуазная цивилизация принесла все свои роскошные плоды" (там же, с. 49). Вот это-то обстоятельство и могло стать предметом перспективного анализа, но тогда под удар могли быть поставлены естественный характер Октябрьского переворота, теория и практика социалистического государства и сам смысл идей большевизма.

Объективный анализ "пропасти между трудом и капиталом" мог дать неожиданные результаты. Действительно, очевидность экономических успехов США, рассматриваемая как тенденция, позволяла заключить, что эти успехи еще не достигли той ступени зрелости, когда они способны оказать влияние на преодоление социальных противоречий ("болезнь роста"). В перспективе же экономический рост при наличии и совершенствовании демократических атрибутов государства ведет к положительным изменениям в характере производственных отношений.

Ленина можно упрекнуть в необъективности, в том, что он недиалектически относился к буржуазному обществу, оценивая лишь какой-то определенный исторический момент его развития и т.п. Но, как политик, он был последователен: острота противоречий с буржуазным миром была фактом и, будучи государственным деятелем, он заботился о государственных интересах. Можно спорить о сущности социалистического государства, которое строили большевики, но, в общем, Ленин тактически был прав, когда критиковал буржуазные порядки, царившие в то время. Это позволяло отвлечь внимание от конституционно-демократических основ американского образа жизни и выделить лишь их несовершенные формы, присущие данному периоду времени.

Аналогичный подход к оценке американского образа жизни прослеживается у Ленина и при рассмотрении "политической надстройки". С одной стороны, когда было нужно, он признал прогрессивность республиканского строя США, их демократических учреждений и политических свобод. С другой - он всячески настаивал, что вся американская демократия, в сущности, фикция, так как в капиталистическом обществе не может быть ни демократии, ни равенства. Ибо, имея одинаковые политические права, буржуазия и рабочие занимают неравное положение в общественном производстве, а буржуазное государство ущемляет эти права в пользу буржуазии. "Возьмем Америку, - писал Ленин, - самую свободную и цивилизованную. Там демократическая республика. И что же? Нагло господствует кучка не миллионеров, а миллиардеров, а весь народ в рабстве и неволе" (там же, с. 83).

Сопоставляя факты пропагандистского мастерства Ленина, можно заметить, что в одном случае он не делает прогноза на будущее, поскольку речь могла идти об экономических успехах США: прогнозировать их было бы для Ленина нонсенсом. Однако заключение о наступлении "открытой реакции по всей линии", напротив, выгодно было показать как "политическую особенность империализма". Нестыковка логических построений здесь очевидна, но факт остается фактом - в то время торжествующий пролетариат не был озабочен глубоким анализом заявлений Вождя, они воспринимались как абсолютная истина. И это главное. Значит, основная цель была достигнута.

Разоблачение американского образа жизни необходимо было как обоснование призыва к всеобщей борьбе против происков империализма. Ленин великолепно просчитал, что в борьбе нужны союзники внутри США, поэтому он неоднократно апеллировал к трудовой Америке и однозначно заявлял, что американскому империализму, как и во всех капиталистических странах, противостоит сила, направленная против "реакции и всевластия монополий, за истинную свободу и демократию на деле, а не на словах". Ленин наставлял: "Американские революционные пролетарии призваны именно теперь сыграть особенно важную роль, как непримиримые враги империализма американского" ( Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 41, с. 222). Думается, что подобные заявления отражали в большей мере внутреннее желание автора, нежели реальное положение дел.

Как уже отмечалось, в стратегию Ленина входила критика деятельности американского империализма на международной арене, поскольку, утверждал он, в погоне за прибылью монополии не ограничиваются порабощением своих рабочих и стремятся к установлению мирового господства, к эксплуатации трудящихся других стран. С политэкономической точки зрения Ленин абсолютно прав: стремление к лидерству в мире явилось политическим следствием экономического могущества США. Вопрос заключается в том, как это обстоятельство использовалось в идеологической полемике. Наследие Ленина по вопросам внешней политики США значительно, его изучение приводит к заключению, что автор слишком категорично и прямолинейно оценивал их действия, старался порой не замечать выдвигавшиеся в то время разумные идеи межгосударственных отношений. Право на истину последовательно закреплялось за большевиками.

Не касаясь всего спектра международных отношений, рассмотрим характерный пример, связанный с отношением Ленина к политике В.Вильсона на Парижской мирной конференции. Попутно отметим, что в целом Ленин оценивал эту конференцию критически и не только потому, что державы занимались там переделом мира, но и потому, что Россия на конференцию допущена не была. Иными словами, державы дали веские основания для критики, однако при этом важно учитывать, что представители каждой из них отчаянно боролись за свои государственные интересы, к чему стремился и Ленин. И это то, что должно находиться в центре внимания наблюдателя и исследователя.

Как известно, Вильсон привез в Париж программу послевоенного устройства мира, в основу которой был положен проект устава Лиги Наций как коллективной организации, призванной мирными средствами разрешать международные проблемы и уберечь мир от дальнейших войн. Ленин хорошо понимал, насколько серьезные намерения преследует Вильсон в объединении капиталистического мира. Поэтому он не мог отдать приоритет в деле коллективной безопасности президенту США, эта функция виделась за большевиками. Ленин парировал заявления Вильсона очередным "разоблачением": истинная цель создания Лиги Наций, заявлял он, - объединение капиталистического мира под главенством США в целях борьбы против "красной угрозы".

Ленин был прав, да и сам Вильсон не скрывал, что он стремится уберечь мир от революции. Революция в России и политика большевиков, естественно, у многих в мире не укладывались в сознании. Однако, во-первых, Вильсон не призывал к "крестовому походу" против большевиков, во-вторых, так прямолинейно, как это делал Ленин, не стоит оценивать его политику. Международная деятельность держав не ограничивалась их антисоветизмом, в жизни было много иных проблем, требовавших своего решения. Но призыв к мировой революции заставлял задуматься о будущем. Перед лицом грозившей опасности Вильсон пытался так организовать общественную жизнь США и перестроить международные отношения, чтобы они могли избежать участи России. Неслучайно свою политику он называл "дорогой от революции". Однако Вильсон не был понят большинством ни на Парижской конференции, ни в самих США. Почему так получилось?

Ленин называл Вильсона "идолом мещан и пацифистов", которые верили, что он спасет мир и помирит эксплуататоров с эксплуатируемыми. Иными словами, Ленин невольно признал благие намерения Вильсона и верно оценил причины его неудач: послевоенное устройство мира зависело не от идеалистических построений американского президента, а от расчетливой политики Ж. Клемансо, Л. Джорджа и иже с ними.

Позиция держав фактически подтверждала правоту Ленина и позволила ему перехватить инициативу в выдвижении лозунга мирного сосуществования. Формула Ленина проста: "Пусть американские (как и другие - В.О. ) капиталисты не трогают нас. Мы их не тронем" ( Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 40, с. 145). Данная позиция понятна: пока дело не дошло до мировой революции, необходимо было всеми средствами, включая пропагандистские, обеспечить международные условия для строитель-ства социализма в России. К тому же мирное сосуществование можно было поставить на службу такому строительству.

Ленин наряду с призывом к мирному сосуществованию предлагал экономические связи капиталистическим государствам. Он настаивал на том, что экономические и торговые связи есть форма сосуществования государств с различными социально-экономическими системами. Обосновывая этот принцип, Ленин априори констатировал, что обеим сторонам выгоднее вести торговые отношения, нежели воевать, обе стороны заинтересованы в нормализации торговых отношений. В общем-то в целом все так. Проблема в том, как примирить политическое противостояние с экономическими интересами, если таковые имелись у США?

Ленин и этот вопрос решал с позиции прагматизма. Разруху в стране он представил как составную часть всеобщего хаоса, который можно преодолеть только совместными усилиями. Ставя проблему с ног на голову, когда большевикам потребовалась техника, они готовы были говорить о мирном сосуществовании, но при этом подразумевалось, что оно не снимает имеющихся противоречий, а борьба принимает иные формы.

Создалась беспрецедентная ситуация. В условиях, когда правительства буржуазных государств объединялись под знаменем Лиги Наций, Ленин и партия большевиков провели свою политически и стратегически исключительную акцию по созданию Коминтерна, т.е. объединения революционеров различных стран против их правительств. Очевидно, что идея мирного сосуществования оказалась далекой от пацифизма. Ленин наставлял своих единомышленников по Коминтерну: "Политически мы должны использовать разногласия между противниками, и только глубокие разногласия, объясняемые глубочайшими экономическими причинами" ( Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 42, с. 60).

В отношении США он учитывал их противоречия с Англией и Францией. "Америка сильна, ей теперь все должны, от нее все зависит, ее все больше ненавидят, она грабит всех, и она грабит очень оригинально", - писал он (там же, с. 60). Англия и Франция вышли из войны с колониями, а Америка, не имея колоний, оказалась на первом месте, став кредитором Европы. Под влияние США попали не только побежденные государства, но и победители. Отмечая это обстоятельство, Ленин говорил, что "Америка не может примириться с остальной Европой - это факт, доказанный историей" (там же, с. 67).

В данном кратком обзоре некоторых идей Ленина, содержащихся в его работах, обозначены основные позиции принципа партийности в оценке новейшей истории США, ставшего методологической основой официально-охранительной школы советских историков.

Внимание ранней советской американистики было обращено, в первую очередь, на такие вопросы, как влияние экономического развития США на формирование их внешнеполитического курса. Социальный заказ этого направления исследований очевиден, его исполнители могли создать значительную основу антиамериканской пропаганды. В работах большинства авторов отстаивался тезис о том, что экономическая мощь США толкает их монополии на поиски рынков и установление мирового господства; на базе своего экономического могущества Соединенные Штаты стремятся установить политическое влияние над миром. При этом важное значение приобретало "разоблачение" концепции "изоляционизма", которая никак не вписывалась в создаваемую схему намерений американских империалистов. С обстоятельностью ученых исследователи стремились показать его лживые корни, характер и направленность.

Советская американистика в период ее возникновения и становления представляла собой в целом единое направление исторической мысли, призванное отразить историю развития США с классовых позиций. В числе первых авторов можно назвать А. Бонч-Осмоловского, С. Тыртова, А. Георгиева, И. Генкина, С. Далина, С. Драбкину, В. Лана, М. Рубинштейна, А. Трояновского и др. В их работах содержатся исследования основных вопросов истории США. Вполне понятно, что круг таких вопросов был предопределен политическими целями. Все, что им не соответствовало, признавалось несущественным. Такие авторы, как М. Барановская, Ю. Вайнберг, В. Дмитриевский, А. Лебеденко, А. Рашковская, Н. Меньшой, Н. Омский, оставили после себя очерки, целью которых было популярно познакомить несведущих читателей с некоторыми "актуальными" вопросами истории США. Фактически эти авторы являются предтечей советской американистики новейшего периода. Они явились одними из первых, кто "нанес удар по фальсификаторам истории США".

В соответствии с указаниями Ленина внимание авторов было обращено на итоги развития США в годы Первой мировой войны, когда обозначился рост их экономического могущества и упрочилось положение самой могущественной в экономическом отношении державы. Справедливо отмечалось, что возросший экономический и финансовый вес США повлек за собой увеличение их роли в мировой политике. В работах исследователей отстаивался тезис о том, что, пользуясь своим положением могущественной державы и экономической зависимостью европейских стран от их капитала, США взяли курс на расширение своих сфер влияния в мире. Этому была подчинена вся политика правящего класса и внутренняя жизнь страны. Данные явления отражали вполне естественный процесс и в этой части исследователи в целом правы. Однако сделанные выводы были использованы для доказательства порочности политики официального Вашингтона, ему отказывалось в праве поступать так, как требовалось в соответствии с логикой развития международных отношений, и так, как того требовали национальные интересы США. Политика США, вполне понятно, была далека от идеала и давала основания для критики. Однако задача ученого видится не в том, чтобы судить по формуле "плохо - хорошо", а в строгом анализе явлений и тенденций развития, выработке экспертных оценок, имеющих фундаментальное или прикладное значение.

Над советскими же исследователями довлело учение марксизма-ленинизма об империализме вообще и об им-периализме США в частности, которое признавалось стройной теорией возникновения, развития и гибели капитализма и "вооружало прогрессивных людей всего мира грозным оружием в борьбе за светлое будущее человечества".

Из раннего периода советской американистики нам осталось в наследство значительное количество литературы, где предприняты попытки объяснить с точки зрения партийной теории специфику экономического развития США и его влияния на формирование внешней политики правительства.

В 1929 г . была опубликована книга М. Рубинштейна "Противоречия американского империализма". Основное внимание в ней уделено "развитию одного из наиболее узловых противоречий современного капитализма Соединенных Штатов: быстро нарастающего несоответствия производственного аппарата и платежеспособного спроса - в первую очередь покупательной способности широких масс" ( Рубинштейн М. Противоречия американского капитализма. М.-Л., 1929, с. 8-9).

При этом важно было показать, что "депрессия 1927-1928 гг. является не случайностью, не кратковременным перерывом "процветания", не началом обычного цикличного кризиса довоенного типа, а одним из показателей глубоких сдвигов всей экономики Соединенных Штатов. Она лишь одно из первых проявлений нарастающего процесса империалистического перерождения и, в результате, загнивания американского капитализма" (там же, с. 13). В приведенном фрагменте из книги М. Рубинштейна четко прослеживается характерная черта "творчества" официально-охранительной науки - в целом верная констатация тех или иных явлений непременно дополняется заказным заявлением о том, что "у них там все плохо". В данном случае - это заявление о перерождении и загнивании империализма США вследствие особого характера депрессии. С позиции сегодняшнего опыта мирового развития абсурдность подобных заявлений очевидна. В числе слишком прямолинейных и наиболее распространенных в то время пассажей приведем основные выводы М. Рубинштейна о том, что:

•  успешное развитие экономики США не только не уничтожило капиталистических противоречий, но и не смягчило их остроты;

•  "диспропорциональность экономического развития и вызванное ею несоответствие между ростом производства и платежеспособным спросом - стали особенно острыми как раз вследствие быстрого увеличения мощности производственного аппарата. Последнее было вызвано в последние годы в первую очередь рационализацией, которая другим концом била по рабочему классу, снижая его жизненный уровень и сокращая потребление";

•  даже в период "процветания" уровень жизни подавляющего большинства трудящихся был далек от прожиточного минимума.

•  как и в других капиталистических странах, в США капиталисты ищут выход из критических ситуаций путем наступления на заработную плату. Но снижение зарплаты сужает внутренний рынок и обостряет социально-экономические противоречия;

•  несоответствие между потреблением и производством толкает империалистов к внешнеполитическим экспансиям, выражающимся в конечном счете в военных акциях и войнах;

•  это, в свою очередь, сужает использование производственного аппарата внутри страны и приводит к загниванию всей системы капитализма (там же).

Важным направлением в деятельности официально-охранительной школы советских ученых всегда была критика "антинаучных фальсификаций апологетов американского империализма". С точки зрения конфронтационной идеологии такая деятельность представляется вполне естественной, но при условии, что критики сами будут воздерживаться от фальсификаций и с уважением относиться к позиции своих оппонентов. Но социальный заказ часто делал невозможным сохранение объективности при освещении поставленных вопросов.

Так получилось в отношении внешнеполитической концепции "изоляционизма". В концентрированном виде позиция советских ученых видна в лекциях А. Георгиева "Американский изоляционизм и его эволюция". Их автор отмечал, что уже после Первой мировой войны появилось мнение, что во внешней политике США верх взяли изоляционистские тенденции, которое было основано на двух фактах: нератификации Версальского мира сенатом США и неприсоединении к Лиге Наций. В качестве контраргумента в лекциях заявляется, что "скорее можно говорить об изменении форм и методов участия США в решении вопросов европейской политики в послевоенный период, чем о победе изоляционистских принципов" ( Георгиев А. Американский изоляционизм и его эволюция. М., 1945, с. 7).

Внешне сказанное звучит убедительно. Однако концепция "изоляционизма" независимо от ее оценки советскими учеными получила большое распространение. И важно было разобраться, в чем же состоит изменение форм и методов политики США.

Такая попытка была предпринята А. Георгиевым, но она не столько проясняла ситуацию, сколько ее запутывала. Игнорируя "экономическую мощь" США, о которой много было написано в межвоенный период и которая позволяла им действовать уверенно на международной арене, автор связывал деятельность изоляционистов с боязнью определенных кругов конкуренции, а также с тем, что "значительные слои мелкой и отчасти средней буржуазии ... экономически страдали от участия США в европейских войнах" (там же). После этого привлекательного социально-экономического обзора А. Георгиев, сообщал, что один из лидеров изоляционистов сенатор Бора, "принципиально не отвергая идеи международного сотрудничества ..., в то же время требовал, чтобы США не брали на себя никаких связывающих обязательств и не заключали договоров" (там же, с. 7-8). Вот эту установку и важно было проанализировать, но в этом случае пришлось бы сделать выводы, не соответствовавшие социальному заказу. Поэтому автор обратился к иным аспектам темы, которые вполне прояснили его позицию. "Под флагом изоляционизма, - заявил А. Георгиев, - в настоящее время в США выступают различные "умиротворители" и профашисты. Современный американский изоляционизм представляет собой приспособленную к американским условиям форму профашистского движения" (там же, с. 8).

Таким образом, был найден стартер, который запускал очередной пропагандистский аргумент в разоблачении "лживости политики апологетов американского империализма": изоляционисты, проводящие традиционную внешнюю политику, принципы которой, кстати, были провозглашены еще Дж. Вашингтоном, и реакционные профашистские элементы, прикрывающиеся знаменем "изоляционизма". Эти элементы выражают интересы финансового капитала и, в первую очередь, той его части, которая тесно связана с германским империализмом через различные международные монополии.

Таким образом, А. Георгиев смешал различные политические течения и тонкости в принятии решений в один, как он назывался, реакционный курс США.

Стоявшая перед большевиками (выражаясь словами Ленина) архисложная задача - строительство первого в мире социалистического государства - побуждала их предпринимать максимум усилий к обеспечению внешних условий такого строительства перед лицом "объединенных сил империализма". Одним из направлений действий в сфере идеологии было "разоблачение антисоветской политики американского империализма". При чтении публикаций того времени может сложиться впечатление, что борьба против СССР была если не единственной, то основной заботой Вашингтона. Вместе с этим большое внимание в публикациях уделялось вопросам советско-американской торговли. Логика рассуждений здесь проста: политически можно было много говорить о реакционности американского империализма и его антисоветизме, но практически без современной техники социализм не построишь. Ленин отлично это понимал, когда заявлял: "Я не вижу никаких причин, почему такое социалистическое государство, как наше, не может иметь неограниченные деловые отношения с капиталистическими странами. Мы не против того, чтобы пользоваться капиталистическими локомотивами и сельскохозяйственными машинами..." ( Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 40, с. 152).

Однако, как это было принято в большевистской пропаганде, необходимо было все поставить с ног на голову, поэтому со времен Ленина утвердилась историографическая традиция не акцентировать внимания на острых потребностях социалистического строительства, а представлять дело таким образом, будто США жизненно заинтересованы в торговых отношениях с СССР и без их нормализации вряд ли им удастся решить свои внутренние проблемы. "В конце концов мир должен будет прийти к нам за этим, невзирая на то, большевизм у нас или не большевизм" ( Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 40, с. 153).

Наиболее интересно эта позиция прослеживается в работах, увидевших свет в связи с установлением советско-американских отношений. Вскоре после нормализации советско-американских отношений появились отклики в научных журналах, были написаны и первые брошюры, посвященные этому знаменательному событию. А в книге В.И.Лана "Классы и партии в США. Очерки по экономической и политической истории США" (М., 1937) специальная глава отведена установлению дипломатических отношений между США и СССР.

Анализ работ И. Генкина, В. Лана и других авторов показывает единство их взглядов по вопросу о характере политики США в отношении Советского Союза в начале 30-х гг. Мотивы признания СССР исследователи чаще всего связывают с успехами экономического развития СССР; с торговыми интересами США; с обострением международной обстановки; с широким движением трудящихся Америки за признание Страны Советов. Такой подход к оценке рассматриваемых событий прослеживается с первых довоенных работ и в последующие годы он разделялся большинством ученых.

В то же время можно заметить некоторые отличия в оценке значимости того или иного фактора, оказавшего влияние на поворот в политике Вашингтона по отношению к СССР. Одни авторы отдают приоритет экономическим интересам США, другие считают важнейшей причиной, побудившей Вашингтон отказаться от политики непризнания, ухудшение международного положения США.

Примечательно, что в довоенных работах особое внимание уделялось анализу советско-американской торговли как наиболее весомого фактора, побудившего США признать СССР. Такую точку зрения активно отстаивали В.Лан, И.Генкин, авторы ряда журнальных статей. При этом торговая заинтересованность США чаще всего увязывалась с ростом экономического могущества СССР. Еще в 1933 г . В.Лан писал: "Перелом в американо-советских отношениях обязан прежде всего и главным образом победам, одержанным СССР в борьбе за индустриализацию и коллективизацию" ( Лан В. САСШ и СССР. Харьков, 1933, с.18). В последующих работах В.Лана и некоторых других авторов эта позиция получила развитие. В результате утвердилось мнение, что всестороннее укрепление советско-американской торговли создает прочный фундамент и для политических отношений.

Истоки подобных оценок обнаруживаются в заявлении И.В.Сталина, сделанном им в 1929 г . во время беседы с Кэмпбелом. "Лично я не считаю дипломатическое признание, - сказал он, - в данный момент решающим", необходима, прежде всего, нормализация торговых связей и создание юридической основы для них, тогда "вопрос о дипломатическом признании разрешится сам собой" ( Сталин И.В. Собр. соч., т. 13, с. 152). Очевидно, что позиция Сталина вполне корреспондируется с тем, к чему стремился еще Ленин.

Призывы вождей находили широкий отклик на страницах научных изданий. Одним из наиболее распространенных было утверждение о том, что Советский Союз достиг колоссальных успехов в своем экономическом развитии, которые и привели США к расширению торговых связей с ним и к установлению дипломатических отношений. В действительности все было не совсем так. Интересно, что даже в работах 30-х гг. можно обнаружить статистический материал, который свидетельствует о том, что говорить о каком-то особом интересе США к торговле с СССР не приходится. Так, в предисловии к книге И.Генкина сообщалось, что "за 10 лет советско-американской торговли (1923-1933) при обороте в 621 млн. долл. только 139 млн. приходится на вывоз из СССР в США, а 482 млн. падают на экспорт из Соединенных Штатов в Советский Союз". За период с 1924 по 1931 г . СССР переместился в американском экспорте с 19-го на 6-е место (см.: Генкин И. Соединенные Штаты Америки и СССР: их политические и экономические взаимоотношения. М.-Л., 1934, с. 12). Однако приводятся эти примеры без каких-либо обобщений и умалчивается, что в первой половине 30-х гг. американский экспорт в СССР составлял всего 0,7% общего экспорта США (см.: Цветков Г. Политика США в отношении СССР накануне мировой войны. Киев, 1973, с. 52).

Авторы как ранних, так и более поздних работ располагали обширным фактическим материалом, отражающим реальную картину экспортно-импортных отношений между США и СССР. Наличие таких материалов (см., к примеру: Торговые отношения СССР с капиталистическими странами. М., 1938) побуждает подвергнуть сомнению утверждения о первостепенной заинтересованности правительства США в сотрудничестве с Советским Союзом по экономическим соображениям

 

 

Овсянников В.И.

Принцип "партийности" и становление советской американистики: внешняя политика США, их внутренняя жизнь и противоречия между державами

 

 

Международная деятельность США была, пожалуй, основным направлением в ранней советской американистике. С точки зрения формирования "образа врага" это вполне понятно. Основные тезисы о "кровавом характере американского империализма" переходили из одной публикации в другую. Каждый автор старался найти свои убедительные аргументы в поддержку этих тезисов. Поэтому мы имеем значительный историографический материал для анализа профессиональной деятельности наших ученых. Не ставя своей целью детально осветить все аспекты изучения внешней политики США, считаем целесообразным обратиться к материалу, который характеризует исследовательскую деятельность того времени по ее основным направлениям.

Роль проводника идеологии в межвоенный период выполняла партия большевиков, которая всеми средствами стремилась добиться идейного единства в обществе. Теоретическая работа партии фактически была направлена на доказательство исключительности советского государства. В системе аргументации значительную роль должен был сыграть сравнительный анализ "миролюбивой политики" ВКП(б) и советского правительства и "бесчинств" мирового империализма. Имеющийся материал со всей очевидностью свидетельствует о выполнении советскими историками партийно-политического заказа.

XIV съезд ВКП(б) оценил ситуацию, сложившуюся в мире в период стабилизации, "как расстановку сил для новой войны" (КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М., 1970, т. 3, с. 14). На XV съезде ВКП(б) уже подчеркивалось и значительное обострение противоречий. "Таким образом, - записано в резолюции съезда, - капиталистическое развитие в целом обнаружило тенденцию сократить исторические сроки мирной "передышки", приблизить новую полосу больших империалистических войн и ускорить революционную развязку мировых конфликтов" (там же, т. 4, с. 14).

На последующих съездах (XVI и XVII) атмосфера продолжала нагнетаться. "Обнажаются и обостряются противоречия между важнейшими империалистическими странами, борьба за рынки сбыта, борьба за вывоз капитала, - отмечал Сталин, выступая на XVI съезде ВКП(б). - Теперь никого из капиталистических государств уже не удовлетворяет старое распределение сфер влияния и колоний. Они видят, что изменилось соотношение сил и нужно соответственно с этим переделить рынки сбыта, источники сырья, сферы влияния и т.д. Главное из этих противоречий - противоречие между США и Англией" ( Сталин И. В . Собр. соч., т. 12, с. 248).

Таким образом, основными соперниками в борьбе были названы США и Англия. Данная позиция, естественно, определила выбор основного направления в деятельности наших ученых. Задачи американистики решались в большинстве случаев в ключе, определенном Сталиным в его выступлениях на съездах партии. Постановка этого вопроса была настолько важной, что к его пропаганде и восприятию необходимо было привлечь все мировое коммунистическое движение, поэтому он был озвучен в стенах Коминтерна. На его VI конгрессе подчеркивалось: "Противоречие между республикой доллара ... и падающей колониальной Британской империей ... является осью международных противоречий текущего периода, и именно здесь заложен узел грядущей борьбы за новый передел колониального (и не только колониального) мира".

Так была заложена теоретическая база исследований, которые не замедлили дать о себе знать. Мы имеем в виду книги таких авторов, как В. Аварин, А. Бонч-Омоловский и С. Тыров, М. Галкович, Л. Иванов и П. Смирнов, А. Кантарович, В. Лан, М. Рубинштейн, С. Севин, М. Танин, Н. Терентьев. Время выхода их в свет приходится на конец 20-х - первую половину 30-х гг., что не случайно. В эти годы был положен предел послевоенному "процветанию" капиталистического мира и он погрузился в экономический кризис.

Ранняя американистика представлена также статьями и обзорами текущих событий в журналах "Большевик", "Международная жизнь", "Мировое хозяйство и мировая политика", "Исторический журнал", "Историк-марксист" и др. Их авторами выступали А. Бурин, Е. Варга, Е. Всегов, А. Гальперин, А. Иоффе, П. Куроедов, П. Лапинский, А. Шипов и др.

Сопоставление выводов, сделанных авторами статей, с результатами исследований, изложенных в монографиях и брошюрах, показывает, что их позиции одинаковы, а оценки мировых событий не расходятся в принципиальных вопросах. При изучении источниковой базы рассматриваемых работ бросается в глаза широкое использование зарубежных исследований, а также периодики, в то время как удельный вес документов невелик.

Оценивая сильные и слабые стороны ранней советской американистики, следует учитывать, что ее становление в 20-30-е гг. было сопряжено с рядом трудностей, в том числе с недостатком достоверной информации, малым количеством профессиональных кадров и т. д. Это обусловило то, что ряд важнейших вопросов внешней политики США не нашел всестороннего отражения, а некоторые существенные аспекты остались вне поля зрения ученых. Их взгляд на тенденции в политике США, противоречия, определившиеся в период между мировыми войнами, видимо, следует рассматривать как упрощенный, вытекающий, чаще всего, из рассмотрения чисто внешних факторов, лежавших на поверхности событий.

Говоря о неизбежности перерастания конкурентной борьбы в вооруженное столкновение, исследователи игнорировали получившее большое распространение в США мнение, что наличие американских капиталов во многих частях земного шара делало излишним в период стабилизации применение оружия, поскольку лишь в условиях мира можно эффективно получать прибыль на вложенные за рубежом средства. "Исключительность" американского империализма, по мнению некоторых деловых и политических кругов, предоставляла возможность завоевания рынков чисто экономическим путем. Поэтому в определенный момент США выдвинули пацифистскую идею об объявлении войны вне закона. Чего добивался Вашингтон, так это "свободы морей" как залога успешной экономической деятельности; в отношении Китая продолжал действовать принцип "открытых дверей" - один из трех краеугольных камней внешней политики США. Неслучайно, когда разразился мировой экономический кризис и война становилась все более реальной, многие в Америке продолжали пацифистскую пропаганду. Наряду с этим сильные позиции продолжали сохранять изоляционисты.

При освещении американо-англо-японского морского соперничества практически не прозвучала мысль о том, что и после Вашингтонской, и после Лондонской конференций США продолжали отставать от соперников в морском вооружении и не спешили реализовать полученные на конференциях возможности. Только в 1934 г . Конгресс США принял решение о доведении к 1941 г . военно-морского флота США до нужных размеров. В публикациях также фактически не был разработан вопрос о перегруппировке сил на международной арене, что имеет особое значение применительно к 30-м гг., т. е. к периоду непосредственной подготовки Второй мировой войны. Ясно, что исторические события развивались гораздо сложнее предложенной нашими исследователями схемы, хотя она и отражала наиболее общие, очевидные явления. В числе трудов, традиционно посвященных анализу роста экономического могущества США и его влиянию на усиление роли Америки в мировой политике, а также определению других факторов, толкавших Вашингтон к расширению сфер влияния, можно назвать книги М. Рубинштейна "Противоречия американского капитализма" (М., 1929) и С. Севина "Воинствующая Америка" (М., 1930). "Величайшее значение для американской экономики, - считал С. Севин, - приобретает экспорт за границу, отчего борьба за внешние рынки сбыта становится во главу угла". Данная формула, характерная для многих публикаций, позволяла подвергнуть критике "псевдопацифистскую демагогию американского империализма" и доказывать наличие реальной угрозы для мира со стороны американского капитала.

В развернувшейся борьбе главный узел международных противоречий, как указывала Партия, находился между США и Англией. Одним из первых исследователей внешней политики США и англо-американских взаимоотношений был М. Танин, который опубликовал в 1927 г . книгу "Америка на мировой арене". Автор ставил вопрос: "Каков характер отношений между США и Англией?" Отвечая на него, автор писал о гегемонизме как США, так и Англии. Но, отмечал он, поскольку двух гегемонов капиталистического мира быть не могло, то "борьба между Англией и Америкой должна неизбежно, фатально все более обостряться" ( Танин М. Америка на мировой арене. М.-Л., 1927, с. 168).

В числе исследователей американо-английских отношений следует выделить В. Лана. В своих работах он стремился показать динамику развития американо-английского соперничества, в них также отражены основные аспекты конкуренции. В 1935 г . в рецензии на брошюру В. Лана "Англия и Америка. Главный узел международных противоречий империализма", подписанной Б. Быховским, подчеркивалось, что автору работы удалось достичь поставленной перед ним задачи дать читателям "представление о важнейших противоречиях между Англией и Америкой" (За большевистскую книгу, 1935, N 3, с. 2). Оценка брошюры В.Лана в партийном органе представляется показательным фактом принципа партийности исторической науки, так как эта брошюра была написана по заказу Коминтерна. Неслучайно она начиналась заявлением о том, что американо-английский антагонизм являлся "главным противоречием, ведущим к вооруженной борьбе за новый передел мира".

Обострение конкуренции между ведущими державами капиталистического мира США и Англией явилось вполне логичным следствием мирового экономического кризиса. Действительно, в период кризиса обозначились противоречия, накапливавшиеся в 20-е гг. Советские исследователи в этой связи справедливо отмечали, что неспособность правительства США справиться с кризисом толкала их на усиление внешней экспансии. А. Бонч-Осмоловский и С. Тыртов, другие исследователи в своих работах подчеркивали, что среди мероприятий правительства США, направленных на преодоление кризиса, особое значение придавалось увеличению экспорта, в росте которого руководящие круги США видели "наилучший способ борьбы с депрессией, перепроизводством и безработицей".

Нужно отдать должное нашей официальной науке, она всегда мастерски умела компилировать отдельные факты в угоду партийным установкам. Это можно проследить на сюжете о механизме обострения отношений между США и Англией. Логика рассуждений примерно следующая. Соединенные Штаты не сломили сопротивление Англии. Мало того, английский капитал потеснил Америку в отдельных сферах конкуренции, а в годы кризиса Англия перешла в контрнаступление. "Америка же, видя как колониальная империя облегчает Англии перенесение кризиса, окончательно поняла, что при существующем разделе мира одни доллары не достаточны для ведения подобающей ей империалистической политики. Разбухший производственный аппарат США при суживающемся благодаря постоянной безработице и хроническому аграрному кризису внутреннем рынке требует расширения и закрепления за ним постоянных рынков за пределами своей страны" ( Лан В. Англия и Америка. Главный узел международных противоречий империализма. М.-Л., 1934, с. 16).

Такова в общем виде концепция ранней советской американистики по вопросу об основах американо-английских противоречий. Можно сделать вывод, что в довоенный период ученые в целом верно выявили факторы экономического соперничества США и Англии, однако многим из них не удалось определить действие суммы таких факторов на тенденции в политике Вашингтона и Лондона, не были приняты во внимание, как это уже отмечалось выше, традиционные внешнеполитические концепции. Ошибочно утверждалось, что экономическая борьба обязательно должна была привести США и Англию к вооруженному столкновению и перерасти в мировую войну, что вокруг англо-американских противоречий группируются все прочие империалистические противоречия. В этом сказалось недопонимание характера противоречий и того факта, что ни США, ни Англия не исчерпали существовавших мирных средств разрешения конфликтов.

Изучение основных тенденций во внешней политике Соединенных Штатов в период между мировыми войнами не ограничивалось исследованием американо-английских противоречий. Внимание ряда исследователей было обращено также на американо-японские отношения как второй после американо-английского соперничества важнейший фактор борьбы империалистических держав за первенство в мире.

Интерес к событиям на Дальнем Востоке усилился в начале 30-х гг., что объясняется японской агрессией в Маньчжурию и образованием здесь очага напряженности. Появились публикации по темам, смежным с нашей. Можно назвать двухтомный труд В. Аварина "Империализм в Маньчжурии", книгу И. Горшенина "Маньчжурия и угроза японо-американской войны", исследование И. Трайнина "Империализм на Дальнем Востоке и СССР" и др. (подробнее см.: Баранцев Г. Японский империализм и подготовка войны//Книга и пролетарская революция, 1934, N 9).

Анализ американо-японских противоречий и позиции в данной ситуации Англии представляется важной составной частью ранней советской американистики. Этому посвящены специальные работы М. Галковича "Соединенные Штаты и дальневосточная проблема", А. Бонч-Осмоловского "Соединенные Штаты и проблема Тихого океана", а также исследование одного из крупнейших ученых 30-х гг. А. Кантаровича "Америка в борьбе за Китай". Будучи многоплановым специалистом по Китаю, А. Кантарович внес значительный вклад в исследование политики США в отношении Китая. Указанный труд в начале 60-х гг. был охарактеризован видным советским востоковедом В. Н. Никифоровым как "выдающееся исследование по истории американо-китайских отношений" (см.: Краткие сообщения Института народов Азии. 56. М ., 1963, с. 146).

Стержнем работ является анализ характерных черт тихоокеанской проблемы и сущности противоречий держав в бассейне Тихого океана, наряду с этим авторы широко показали политику США в Китае, стратегическую обстановку на Тихом океане и Дальнем Востоке, а также рассмотрели перспективы войны и т. д. Отдельные аспекты американо-японского соперничества были подняты и в работах, рассмотренных выше.

Причину напряженности в бассейне Тихого океана и на Дальнем Востоке советские ученые видели в образовании американо-японо-английского клубка противоречий в этом регионе. Каждое государство строило свои взаимоотношения с партнерами исключительно с точки зрения собственных интересов, что вполне естественно. Материал рассматриваемых работ позволяет проследить схему изучения международных отношений в бассейне Тихого океана и на Дальнем Востоке: укрепление позиций США в Китае привело к сближению Англии и Японии перед Первой мировой войной; в годы войны ведущие позиции на Дальнем Востоке были захвачены Японией и Англия вступила в союз с Америкой; усиление влияния США на мировой арене в начале 20-х гг. повлекло за собой восстановление антиамериканского англо-японского блока после Вашингтонской конференции; бурные события первой половины 30-х гг. (активизация Японии на Дальнем Востоке) заставили Англию и США "более терпимо относиться друг к другу". Англо-американское "сближение", по утверждению В. Лана, не имело стабильности, ибо Англия всячески использовала противоречия между США и Японией, желая натравить их друг на друга. Это, писал В.Лан, основа политики Англии. Таким образом, совершенно очевидно, что Вашингтон и Лондон при достижении своих целей в основу политики закладывали пресловутый принцип "баланса сил".

Данную позицию разделял и значительно углубил А. Кантарович. Он рассмотрел политику США в отношении Китая с 80-х гг. XVIII в. до 1935 г ., причем половина книги посвящена событиям периода новейшей истории.

Заслугой А. Кантаровича является то, что он предпринял попытку показать перспективу развития противоречий на Дальнем Востоке и в бассейне Тихого океана, а также будущей войны в этом районе мира из-за американо-японских противоречий, не считая при этом американо-английское соперничество ведущим фактором тихоокеанской проблемы. Вместе с этим его работа не лишена имевших место в конце 20-х - начале 30-х гг. упрощенных взглядов на американо-английские отношения как "главный узел международных противоречий империализма".

Наиболее вероятным результатом американо-японского соперничества А.Кантарович считал войну. При этом он отмечал, что США не ставили "перед собой конкретную и близкую перспективу войны на Тихом океане", хотя "опасность войны колоссально выросла и продолжает расти". Соединенным Штатам необходимо было время, чтобы подготовиться к войне ( Кантарович А. Америка в борьбе за Китай. М., 1935, с. 604).

Исследования противоречий на Дальнем Востоке и в бассейне Тихого океана оказались более плодотворными в сравнении с оценкой политики Вашингтона в отношении Англии (и других европейских держав). Однако эти исследования также могут служить примером отрицательного влияния идеологического пресса на становление советской американистики, да и всей советской исторической науки. К примеру, определяя Японию как "третий могущественный фактор тихоокеанской проблемы", ученые все же исходили из того, что "основной мировой конфликт современности" развивается между США и Англией, а Япония "стоит между основными соперниками, имея с каждым из них свои особые противоречия, свои старые счеты". Уважая историков тех лет и понимая трудности, с которыми им приходилось сталкиваться, хотелось бы заметить - складывается впечатление, что в ряде работ их авторы не всегда писали то, что думали, так как фактический материал исследований порой расходится со сделанными выводами. К чести советских историков, в ряде публикаций им удавалось сделать прогнозы, шедшие вразрез с установками Партии. К примеру, А. Бонч-Осмоловский в 1930 г . рассмотрел три варианта развития конфликта: между США и Японией, США и Англией, Англией и Японией. Менее вероятной автор считал японо-английскую войну, поскольку в такой войне в любом случае выиграла бы Америка. В отличие от некоторых других исследователей (Л. Иванов, П. Смирнов и др.), наиболее вероятной, по его мнению, была перспектива войны между США и Японией. Ведение войны с Японией было сопряжено для США с рядом трудностей, в числе которых А. Бонч-Осмоловский указал их значительное удаление от Японских островов и недостаток военно-морских баз. Исходя из этого, он предполагал, что "тактический успех ожидает Японию в первые же дни кампании", но со временем США смогут организовать блокаду Японии с целью отрезать ее от сырьевых районов (см.: Бонч-Осмоловский А. Соединенные Штаты и проблема Тихого океана. М.-Л., 1930, с. 63).

Вероятность развязывания американо-японской войны не исключали и некоторые другие исследователи. Так, И. Горшенин одну из глав своей книги назвал "Главный очаг новой империалистической войны", имея в виду, в отличие от официальной установки, противоречия США и Японии на Дальнем Востоке и в бассейне Тихого океана. Твердую позицию в этом вопросе занял В. Аварин. Он писал, что в начале 30-х гг. "наступает критический период в противоречиях между японским и американским империализмом". Представляет значительный интерес его утверждение о том, что "вся совокупность противоречий между американским и японским империализмом в бассейне Тихого океана уже обнаружилась, вся неизбежность более или менее скорого кровавого столкновения между ними стала ясной" ( Аварин В. Империализм в Маньчжурии. М.-Л., 1934, т. 1, с. 181). Так же считал М. Галкович. Если не произойдет смягчения американо-японских противоречий, подчеркивал он, избежать войны между ними будет невозможно. М. Галкович как и А. Бонч-Осмоловский, видел те трудности географического порядка, которые встанут перед США в случае их войны с Японией. Однако, по его мнению, Япония должна была оказаться в значительно более сложном положении, чем Соединенные Штаты. В первую очередь у М. Галковича вызывала сомнение возможность Японии вести затяжную войну в силу отсутствия у нее достаточного количества полезных ископаемых (см.: Галкович М. Соединенные Штаты и дальневосточная проблема. М.-Л. 1928, с. 186).

В отличие от А. Бонч-Осмоловского, который предполагал, что в американо-японской войне Англия будет нейтральна, М. Галкович считал возможной поддержку США Англией, несмотря на имевшиеся между ними противоречия. "Все же есть ряд причин, - писал М. Галкович, - которые, по всей вероятности, толкнут Англию на помощь Соединенным Штатам. Это - желание удержать за собой доминионы, не дать возможности распасться империи. Таким образом, во время предстоящего японо-американского столкновения Австралия, Новая Зеландия и Канада, тесно связанные с Америкой, заставят метрополию выступить на помощь Соединенным Штатам или разорвут с нею" (там же).

В заключение хотелось бы отметить прозорливую мысль, высказанную в 1938 г . Е. Жуковым, о зревших в то время планах милитаристской Японии. Говоря, что "военный фашизм Японии представляет собой серьезнейшую угрозу миру", Е. Жуков утверждал, что Япония готовит "войну против САСШ, а в перспективе и с Англией за господство в тихоокеанском бассейне, а затем - за мировое господство" ( Жуков Е. О японском фашизме//Мировое хозяйство и мировая политика, 1933, N 10). В подобных оценках наиболее реально отражена расстановка сил на Дальнем Востоке и в бассейне Тихого океана в начале 30-х гг.

Важным звеном в развитии исторической науки является создание обобщающих работ, в которых освещались различные аспекты не только внешней политики США, но и их внутренней жизни. В ранней советской американистике попытки создания подобных работ предпринимались неоднократно. Различные авторы преследовали не всегда одинаковые цели (см., например: Барановская М. Америка в наши дни. М.-Л., 1925; Зубок Л . Соединенные Штаты Америки в 1918-1941 гг. М., 1945; Лан В . Классы и партии в США. Очерки экономической и политической истории США. М., 1937; Его же. США. М., 1939; Меньшой А. Свободная Америка. Одесса, 1919; Его же. Англо-Американские портреты. М., 1925; Омский Н. Североамериканские Соединенные Штаты. Л., 1930; и др.). Эти работы отличаются и по объему, и по кругу вопросов, раскрывающих основные проблемы истории США. Сравнивая работы А. Меньшого, В. Лана, Л. Зубока, можно отметить, что А. Меньшой ставил задачу обратить внимание советской общественности на теневые стороны американского образа жизни. В.Лан преследовал цель по возможности полно изложить историю США. Что же касается лекций Л.Зубока, то в них автор подвел итог развитию США в период между двумя мировыми войнами.

Очерк А. Меньшого "Свободная Америка", вышел в свет в 1919 г . Он может служить своеобразным предисловием к советской американистике и ярким образцом характеристики и критики американского имперализма того времени, основанных на классовом подходе в оценке американской действительности. Следуя курсу Партии на мировую революцию, А. Меньшой констатировал: "Мировая империалистическая война на наших глазах превращается в мировую гражданскую войну" ( Меньшой А . Свободная Америка, с. 3). Ведущее место в этой войне он отводил Советской России и США: Советская Россия возглавляет лагерь революции, а США - лагерь империализма. По сути, он был прав, когда, иронизируя над стремлением Вашингтона, писал: "Безбожники, анархисты, большевики хотят погубить весь мир", а вот Америка - самая демократическая, самая свободолюбивая страна, берет на себя миссию спасти мир от этой угрозы. Из Америки, где никогда не было ни царей, ни королей, а все граждане равны и имеют демократические свободы, демократия должна распространяться по всей земле. Однако, по мнению А. Меньшого, все это не так: в США самый настоящий самодержавный строй. Капитал здесь царь-самодержец. Если Рокфеллера можно назвать нефтяным королем, то рабочий прикреплен к его заводу как крепостной и является живой машиной. Хотя Конституция США и разрешает рабочим стачки, она не гарантирует, что стачечникам не будет организован погром наемной армией американских "королей" или регулярными войсками, как это было во время стачек в Бисби и Лудлоу (см. там же).

В книге "Англо-Американские портреты" А. Меньшой продолжил тему и дал политическую характеристику некоторым деятелям США, а на этом фоне показал механизм управления государством в капиталистическом мире. Логика автора проста и однозначна: президент в США является выразителем интересов крупных монополий и финансовых групп. Коли так, то автор постарался высмеять деятельность президентов, как ничего не значащую. Так, вся сложная деятельность выдающегося политика того времени В. Вильсона была сведена к "трагикомедии". Гардинг, по его мнению, всего лишь Тафт номер два с поправкой на глупость. "Гардинг дурак определенный, установившийся, устойчивый" ( Меньшой А. Англо-Американские портреты, с. 96).

Попутно отметим, что писавшие в то время об Америке, следуя лексике своих вождей, часто вместо веских аргументов прибегали к крепким выражениям, что, видимо, считалось не дурным тоном, а выражением социальной позиции человека-класса, призванного судить неугодных себе. При этом следует заметить - и американский образ жизни, и политика Вашингтона, и действия монополий были, конечно, далеки от совершенства, они давали массу оснований для критики. Однако в познавательном плане важно было рассмотреть американскую действительность не в "замочную скважину", а с точки зрения степени зрелости царивших в Америке общественных порядков и возможных перспектив их совершенствования. Такой подход был заблокирован постулатом о загнивании империализма и историческая наука оказалась неспособной выполнить свое предназначение, а труд исследователей оказался малоэффективным. Важную роль сыграла также формула Ленина о том, что чем больше развивается капиталистическое общество, тем больше попираются права народа, а с появлением монополий капиталисты переходят к открытой реакции, что является политической особенностью империализма.

В конце 20-х гг. Институт мирового хозяйства и мировой экономики решил составить многотомный труд по истории США. Работа не была осуществлена, но вышла книга В. Лана "Классы и партии в США. Очерки по экономической и политической истории США", в которую вошли и материалы готовившегося многотомника. В книге охвачены основные вопросы истории США от колониального периода до времен, современных автору. Основная цель книги: выяснить экономические и политические условия классовой борьбы в США. Спустя два года (в 1939 г .) вышла вторая книга В. Лана "США". Круг рассмотренных в ней вопросов идентичен первой работе. В ней получили дальнейшее развитие взгляды автора на основные проблемы истории США.

Нужно отдать должное В. Лану - в его книгах собран большой материал о состоянии промышленности, транспорта, трестов, банковской системы, внешней торговли, сельского хозяйства США. Однако и ему не удалось преодолеть политических схем при анализе этого материала.

Основными "язвами" капитализма В. Лан справедливо считал циклические кризисы. Он показал, как радужные мечты "просперити" и ожидания скорого исчезновения нищеты сменились невиданным по силе крахом. При рассмотрении тех путей преодоления кризиса, которыми шли правящие классы США, основное внимание автор обращал на политику Ф. Рузвельта. Вывод о мерах Рузвельта сводится к следующему: в "новом курсе" нет ничего нового, так как большинство его экспериментов давно уже известны и были приняты не как обдуманный план, а как спасательные меры, внезапно, в виде скорой помощи, под влиянием происходящих событий: "Крах банков - мораторий по долгам и закон о банках; угрожающая безработица - закон об оздоровлении промышленности; фермерские забастовки и фермерские восстания - закон о сельском хозяйстве и инфляции. Больше всего применимы к Рузвельту слова, неоднократно повторенные Линкольном: "Не я руковожу событиями, а - события руководят мною"" ( Лан В. Классы и партии в США, с. 294).

Основной тезис В. Лана в общем-то верен. Однако, анализируя политику Ф. Рузвельта, правильнее было бы обратить внимание не на известность принимавшихся мер, а на их эффект. Тогда бы стала возможной более объективная оценка государственного регулирования. Но такая оценка могла бы нарушить утверждение о невозможности регулирования в условиях капитализма, ведь Партия считала, что смысл "нового курса" заключается лишь в некотором обуздании наиболее необузданных отдельных представителей капиталистического профита, в некотором усилении регулирующего начала в народном хозяйстве ( И. Сталин ).

На "слово Партии" исследователи откликнулись "научным обоснованием" причин "нового курса" как проявления слабости и гнилости капитализма в США. В противовес толкованиям государственно-монополистического капитализма как нового его этапа, связанного с развитием регулирующих начал со стороны государства, они писали о невозможности устранения противоречий, лежащих в основе капиталистического способа производства с помощью такого регулирования. Государственно-монополистический капитализм - это, по их мнению, не прогресс капитализма, а его загнивание, поэтому судьба экономической политики Рузвельта от начала до конца связана с судьбой самой капиталистической системы.

Большая часть книги "Классы и партии в США", о чем говорит и ее название, посвящена анализу классовой структуры американского общества и политическим партиям.

Наиболее влиятельным движением в среде рабочего класса являются профсоюзы и в первую очередь АФТ. Деятельность АФТ рассмотрена В. Ланом традиционно с точки зрения оппортунистической ориентации ее лидеров, что привело Федерацию к ряду потрясений и противостоянию политике лидеров основной массы рядовых членов.

Следуя традиции, В. Лан акцентировал внимание на поиске в профсоюзном движении элементов политической деятельности как критерия ее оценки. Поэтому переломным моментом в профсоюзном движении показан съезд АФТ, состоявшийся в 1935 г . в Атлантик-Сити, на котором впервые был поставлен вопрос об отказе от политики классового сотрудничества и переходе к классовой борьбе и высказывалось требование покончить с цеховой раздробленностью, организовать союзы по производственному признаку. В это время в АФТ выделилась оппозиция во главе с Д. Льюисом, организовавшая для пропаганды своих идей Комитет Производственных Профсоюзов (КПП). КПП поставил своей задачей укрепление профессиональных союзов и поднятие престижа Американской Федерации Труда путем организации не организованных, в первую очередь на предприятиях массового производства... ( Лан В. США, с. 161).

В работах В. Лана получила концентрированное выражение позиция советских ученых по проблеме классовой борьбы в США, основывавшаяся на призыве Ленина к американским революционным пролетариям "сыграть особенно важную роль как непримиримые враги империализма американского" ( Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 41, с. 222).

В числе исследователей классовой борьбы в США видное место занимают М. Барановская, С. Драбкина, М. Рубинштейн, оставившие нам в наследство специальные работы, посвященные анализу реформистских и революционных элементов в рабочем движении США (см.: Барановская М. Американские тред-юнионы. М.-Л., 1930; Драбкина С. Современное профсоюзное движение США. М., 1940; Рубинштейн М. Социальные корни реформизма. М., 1926). Авторы стремились показать социальную природу реформизма, методы "подкупа" буржуазией рабочей аристократии, а также психологическое воздействие капитала на рабочие массы и др. Основные тезисы писавших о реформизме были направлены против утверждений о нем как о пути "демократизации взаимоотношений труда и капитала". Критическая деятельность наших ученых показательна. Она протекала в то время, как буржуазное общество, будучи озабоченным своим несовершенством, искало пути к гармонии классовых интересов. Советская же пропаганда упорно твердила, что такая гармония невозможна, и рабочие США должны стать "врагами империализма". Поскольку большевики настаивали на революционном преобразовании мира, то их не могло устраивать то обстоятельство, что "мелкая экономическая борьба за "рабочий договор" - заработную плату и социальное законодательство - ничем не угрожала основным устоям капитализма, тем более, что и эта борьба по мере развития профдвижения все более заменялась соглашениями, переговорами и уступками" ( Рубинштейн М. Социальные корни реформизма, с. 36).

Устойчивость реформистской тенденции в рабочем движении США не могла не беспокоить пытливый ум ученых. Они всячески старались вскрыть причины "низкой организованности" американских рабочих. Интересны в этом отношении размышления М. Барановской, которая обвиняла их в том, что на заре американского капитализма многие американские рабочие и рабочие-эмигранты рассматривали завод как путь к накоплению денег и открытию своего "дела". Это стремление привело рабочих к тому, что они позже, чем их братья в Европе, поняли, что представляют собой единый класс, интересы которого противоположны и антагонистичны интересам буржуазии.

Блестящий с точки зрения большевистской пропаганды пассаж М. Барановской был доведен до полного абсурда Н. Омским. Низкий уровень "сознательности широких рабочих масс" Америки он объяснял следующим образом: "Долгое время Америка давала возможность обогащаться многим трудящимся, было время, когда рабочий мог стать богачом. Мечта о миллионах глубоко проникла в массы. Рабочие мало думали о массовой борьбе с буржуазией, надеясь добиться благосостояния в одиночку" ( Омский Н. Североамериканские Соединенные Штаты, с. 44). Думается, комментарии здесь излишни.

Если работа М. Рубинштейна была написана в период, когда США находились в условиях "процветания", а книги М. Барановской и Н. Омского - еще только начинающегося кризиса и касались состояния рабочего и профсоюзного движения в не пережившей еще экономического катаклизма Америке, то книга С. Драбкиной вышла после того, как США пережили экономический крах, многое изменивший в жизни и сознании американцев. Основная цель ее работы - анализ перемен, которые произошли в рабочем движении. Используя потрясения буржуазного общества как доказательство его гниения, важно было показать рост самосознания американских пролетариев, который всячески тормозился действиями лидеров АФТ. А это привело к выделению в ней левого крыла и образованию Конгресса Производственных Профсоюзов, с которым многие авторы связывали начало нового этапа в профсоюзном движении, когда развернется политическая борьба под руководством американских коммунистов.

В 30-е гг. громить оппортунистов в рядах американского рабочего движения было легко и почетно. Партия всегда призывала к этому. А в 1931 г . подоспела статья И. В .Сталина "О некоторых вопросах истории большевизма. Письмо в редакцию журнала "Пролетарская революция", в которой он "решительно протестовал" против публикации в этом журнале дискуссионной статьи Слуцкого "Большевики о германской социал-демократии в период ее предвоенного кризиса". Гнев Сталина вызвала и статья Слуцкого, и даже попытка журнала дискутировать по поднятым в ней вопросам. Сталин "пригвоздил к позорному столбу" всякие попытки дискуссий по "аксиомам большевизма", одной из которых являлась непримиримая борьба с оппортунизмом, т. е. с диссидентством в рабочем движении. "Ленинизм, - отчеканил он, - родился, вырос и окреп в беспощадной борьбе с оппортунизмом всех мастей" ( Сталин И. В. Собр. соч., т. 13, с. 85).

После таких слов Вождя историкам ничего не оставалось, как проводить дело Партии в жизнь, помочь американским пролетариям освободиться от оков оппортунизма и встать на единственно верный путь революционной борьбы.

Убедить читателей в политической деятельности американского пролетариата было важно с точки зрения доказательства его активного противостояния существовавшим порядкам, а значит, и верности тезиса об антинародном характере американского империализма. Выигрышным в этом отношении представлялся материал о формировании коммунистического движения в США. На примерах забастовочной борьбы рабочего класса исследователи стремились доказать читателям предательскую позицию АФТ и Социалистической партии, что привело к выделению левого крыла в Социалистической партии и образованию из него коммунистического движения. Поскольку деятельность коммунистов не заняла видного места в политической жизни Америки, то пришлось по крупицам собирать материал и так препарировать его, чтобы создавалась видимость нарастания политической борьбы пролетариата и роста его сознательности.

Анализ партий США в книге В. Лана заканчивается характеристикой буржуазных партий демократов и республиканцев. Автор назвал буржуазные партии "двуединой партией" крупного капитала; этот вывод основан, писал В. Лан, на практическом исчезновении принципиальной разницы между ними. Основная борьба ведется между двумя течениями, которые имеют место и в Демократической, и в Республиканской партиях. Первое течение - прогрессисты, чаще всего обосновывающие свои идеи "недопотреблением". "Они считают, - отмечал автор, - что для сохранения и оздоровления капитализма государство должно направить свои усилия в первую очередь на ущемление аппетитов грабительских монополий и на повышение покупательной способности широких слоев населения". Второе течение - консерваторы, они проповедуют обратное: "Благосостояние страны зависит исключительно от положения крупнейших банков и трестов" ( Лан В. И. Классы и партии в США..., с. 482-483). Признавая данный вывод в целом верным, необходимо заметить, что при освещении деятельности буржуазных политических партий над В.Ланом довлело стремление поиска негативных черт такой деятельности, что не позволило ему объективно разобраться во всех аспектах роли демократов и республиканцев в общественной жизни США.

В ранней советской американистике обращают на себя внимание лекции Л.Зубока, прочитанные им на Ленинских курсах ЦК ВКП(б). Он первым разработал курс лекций по новейшей истории, положенный в 1946 г . в основу учебного пособия для высших учебных заведений. Впервые лекции Л.Зубока были опубликованы в 1940 г . (охватывали период с 1918 по 1923 г .) и в 1944 г . (период с 1924 по 1941 г .). В 1945 г . они были переизданы под названием "Соединенные Штаты Америки в 1918-1941 гг.".

Специфика лекций позволила их автору коротко, но вместе с этим четко изложить основные моменты истории США. Таким образом, в лекциях Л.Зубока возможно увидеть общую картину Соединенных Штатов между двумя войнами, как она представлялась нашей официальной исторической наукой.