Период экономического роста после Гражданской войны в США породил качественно новое для страны явление – стремительную монополизацию контроля над ключевыми сферами экономики небольшой группой наиболее удачливых дельцов. Основной причиной монополизации была аккумуляция огромных капиталов в частных руках, позволившая запустить процессы поглощения бизнеса конкурентов сперва в отдельных регионах, а затем и в общеамериканском масштабе.

Первой сферой, в которой возобладал монопольный контроль, были железные дороги. Уже в 1870-е годы Корнелиус Вандербилт из Нью-Йорка стал крупнейшим железнодорожным магнатом Америки. Только благодаря размерам страны, в ней нашлось место еще для нескольких “железнодорожных королей”, таких как Джей Гульд, который владел транспортной инфраструктурой юго-западных штатов. Монополизация перевозок вела к неудержимому росту тарифов, разоряющих мелких и средних производителей.

Постепенно монополизация, как раковая опухоль, распространилась и на другие сферы экономики. Три самых знаменитых американских миллионера этого периода – Джон П. Морган (1837–1913), Эндрю Карнеги (1835–1919) и Джон Рокфеллер (1839–1937) построили грандиозные капиталистические империи – Морган в области финансов, Карнеги – в сталелитейном производстве, Рокфеллер – в области добычи и переработки нефти. К концу XIX века эти люди не просто олицетворяли американскую экономику – они почти целиком ей владели.

Государство выглядело слабым и полностью зависимым от воли “олигархов”, которые не упускали возможности направить в нужное русло законодательную активность властей на всех уровнях. Настоящим средоточием влияния мультимиллионеров на внутреннюю и внешнюю политику США стал сенат, члены которого избирались тогда законодательными собраниями штатов. Подкупить немногочисленных депутатов этих собраний не составляло никакого труда для людей масштаба Карнеги или Рокфеллера, или даже более мелких дельцов.

Тем не менее, несмотря на всепроникающую власть денег, которая радикально поменяла социально-политический облик США всего за несколько десятилетий после начала Гражданской войны, внутри американской системы сохранялись институты и традиции, способные противостоять спруту монополий. Определяющую роль здесь играла пресса и уверенность большинства американцев в необходимости обеспечения священного принципа свободы слова. Конечно, пресса не была по-настоящему свободной, все ведущие газеты принадлежали тем же самым олигархам. Однако, состязаясь друг с другом за влияние, они открывали дорогу журналистским расследованиям и обеспечивали общество необходимой информацией, пробуждающей эмоции и побуждающей политиков хоть к какому-то противодействию монополиям.

Именно благодаря сохранению такой “общественной бдительности” коррупционные скандалы “Позолоченного века” не остались незамеченными, наиболее одиозные фигуры, вроде “босса” Уильяма Твида, понесли наказание, а федеральная власть начала потихоньку внедрять разного рода антимонопольные меры (Закон о торговле между штатами 1887 года, “антитрестовский” Закон Шермана 1890 года).