На главную страницу


В начале 1850-х годов старая двухпартийная система вигов и демократов находилось в очевидном кризисе. После смерти своих выдающихся лидеров, Генри Клея и Дэниэла Уэбстера, и провала на президентских выборах 1852 года, виги были совершенно дезорганизованы. Звучавшие в их адрес с момента создания партии обвинения в элитарности и оторванности от чаяний простых людей, выглядели теперь вполне обоснованными: виги действительно не знали, что предложить американцам индустриальной эпохи, дискуссия о рабовладении совершенно их поглотила и лишила какой бы то ни было поддержки на Юге.

Демократическая партия также переживала не лучшие времена, вопрос о рабовладении расколол ее на южную и северную фракции, причем все большим влиянием пользовались именно демократы-рабовладельцы. Оставаться на плаву демократам помогала поддержка со стороны разнообразных иммигрантских общин Севера, но этот этнический уклон также сильно вредил репутации джексоновской партии, из-за растущей в обществе ксенофобии по отношению к иностранцам.

Весной 1854 года группа конгрессменов, возмущенных биллем Канзас-Небраска, открывающим свободные земли на Западе для рабовладения, собралась в штате Висконсин и заявила о намерении создать новую, Республиканскую партию. Призывы предотвратить распространение рабства, в сочетании с откровенно ксенофобскими антииммигранскими (а иногда и расистскими) лозунгами, обеспечили новому политическому проекту необычайный успех.

Ранее существовавшие партии фрисойлеров и “ничегонезнающих” (первые выступали против распространения рабства, вторые — против “засилья” иммигрантов) не могли и мечтать о результате, который республиканцы получили, объединив эти две программных установки. Когда к этому коктейлю были подмешаны еще и традиционные вигские тезисы о государственной поддержке экономического роста — образовалась мощнейшая политическая конструкция, не имеющая себе равных в масштабах страны.

Уже перед президентскими выборами 1856 года демократы, все более превращающиеся в сугубо региональную южную партию,  почувствовали, что почва уходит у них из-под ног — и только ультимативные угрозы немедленного выхода из состава США в случае победы республиканцев позволили им в этом году провести своего кандидата Джеймса Бьюкенена — некогда весьма способного политика, к 1850-м годам утратившего былую харизму и вкус к жизни.

Раскол страны был отсрочен на четыре года, но за это время противоречия секций и взаимная ненависть между северянами и южанами настолько усилились, что гражданская война стала казаться практически неизбежной.