Мы отмечаем 50-летний юбилей Американского ежегодника в условиях формирования новой цифровой цивилизации, которая в той или иной степени корректирует большую часть сложившихся социальных практик. Наука как общественный институт, в силу своих сущностных особенностей, подвергается особенно мощному воздействию.

Основная цель научных занятий — производство и систематизация объективных знаний. Для достижения этой цели, к началу третьего десятилетия XXI века ученые получили в свое распоряжение множество новых цифровых инструментов, полный потенциал которых еще только предстоит раскрыть. Вместе с новыми технологиями приобретения знаний возникла и новая коммуникационная среда, которую многие современные исследователи также рассматривают как позитивный фактор научного развития. Возможность быстрой коммуникации между учеными действительно открывает перед наукой блестящие перспективы, позволяет рассчитывать на “коллективный разум” при решении наиболее сложных и насущных проблем.

Вместе с тем, реальный опыт научного общения в цифровую эпоху выявил также и целый комплекс проблем, причем некоторые из них носят почти экзистенциальный характер для академической науки в ее традиционном понимании. Попробуем выявить и охарактеризовать эти проблемы применительно к такой дисциплине как американистика.

Прежде всего, необходимо отметить, что воздействие цифровизации на социо-гуманитарное знание, по-видимому оказалось гораздо более глубоким и неоднозначным по сравнению с воздействием на точные и естественные науки. Коренные изменения затронули не только метод, но и сам предмет социо-гуманитарных исследований. Параллельно со старыми общественными связями, изучением которых ученые занимались на протяжении тысячелетий, стали возникать новые, цифровые коммуникации, лишь отчасти подчиняющиеся ранее установленным правилам и закономерностям.

Российские обществоведы и гуманитарии оказались перед лицом новых “цифровых” вызовов в особенно непростой ситуации. В отличие от ученых из других крупных стран, российские исследователи к моменту начала широкого распространения цифровых технологий все еще находились в состоянии эпистемологического шока, связанного с крушением методологического каркаса советской марксистской науки. Общественная репутация академических социо-гуманитарных наук была в этот период крайне низкой, определенный авторитет удавалось сохранять лишь отдельным ярким ученым.

Именно в такой ситуации в середине 2000-х гг. Россия вступила в эпоху Web 2.0 — период стремительного развития интерактивных интернет-технологий, самой известной и популярной из которых стали социальные сети. Известен поразительный феномен российского “Живого журнала” (Livejournal): в то время, как во всем мире первыми “обитателями” социальных сетей становились студенты и школьники, в России “Живой журнал” стал прибежищем широких слоев интеллигенции, в том числе и тех самых ученых, выброшенных на обочину общественного развития в результате политических катаклизмов.

Новая среда коммуникации давала возможность обсудить, помимо прочего, сложные научные проблемы, ранее поднимаемые лишь на страницах академических журналов, в ходе формальных дискуссий на конференциях, либо в частных беседах. Подключение к обсуждению широкого круга заинтересованных лиц позволяло во многих случаях опираться на мнения профессионалов самого высокого уровня. Вместе с тем, сразу стало понятно, что сущностный демократизм социальных сетей, мягко говоря, не способствует тому, чтобы голоса настоящих специалистов были услышаны. Кроме того, для огромного числа ученых “старой закалки” новый формат общения оказался недоступным и по техническим, и по психологическим причинам. В лучшем случае, многие из них присутствовали в социальных сетях лишь “в режиме чтения”, в роли пассивных наблюдателей.

Американистика как научная дисциплина реагировала на новые вызовы к. XX — н. XXI вв. особенно болезненно. В советское время изучение США как основного противника в рамках “холодной войны” находилось под сильнейшим идеологическим контролем со стороны государства. Академическая свобода, обрушившаяся на российских американистов в 1990-е гг., привела к определенной методологической “декомпрессии”: раньше цели и задачи научных исследований (а часто и предпочтительные выводы) задавались директивами “сверху”, после же 1991 г. американисты оказались предоставленными сами себе. Даже в рамках сохранившихся и вновь создаваемых научных институций, “коллективная” наука почти прекратила свое существование, уступив место индивидуальным исследовательским проектам.

Социальные сети (в особенности, “Живой журнал” в 2004—2011 гг. и Facebook с 2010 г. и по настоящее время) постепенно превратились для российских американистов в важнейшие центры повседневной и научной коммуникации. Параллельно с ростом популярности социальных сетей, в России активно развивалась новая политическая идеология, основанная на тезисе о необходимости восстановления международного статуса России как великой державы. Соединенные Штаты Америки вновь стали рассматриваться в качестве основного внешнеполитического оппонента или даже врага.

Внутриполитическое развитие России в XXI в. сопровождалось неуклонным сокращением академических свобод, однако механизм государственного воздействия на научное сообщество отличался от советской модели жесткого идеологического контроля. Даже в такой чувствительной сфере, как американистика, влияние шло в большей степени по бюрократическим, а не идеологическим каналам. Деятельность университетов и академических институтов была постепенно загнана в рамки строгих бюрократических регламентов, в качестве критерия эффективности научной работы были обозначены формальные показатели публикационной активности и продвижения в разного рода рейтингах.

Следуя экономической логике, большинство российских ученых, в том числе ученых-американистов, были вынуждены включиться в предложенную государством бюрократическую игру. В условиях нарастающей регламентации научной работы в традиционных академических институтах, социальные сети стали превращаться в важнейшее альтернативное пространство неформального научного общения. Вместе с тем, ряд особенностей внутренней организации данного пространства уже привел, на наш взгляд, к существенной корректировке базовых представлений о науке как таковой, ее социальных функциях, и, в частности, о смысле и предназначении американистики как научной дисциплины.

Среди наиболее важных особенностей сетевой коммуникации, имеющих значение для исследуемого нами предмета, можно выделить демократичность, риторичность, дискурсивность, склонность к презентизму, визуальность, зависимость от внешних информационных воздействий.

Под демократичностью мы понимаем всеобщую доступность, возможность подключения к любым обсуждениям всех желающих. Важнейшим следствием этого выступает неизбежная десакрализация науки, превращение ученых в обычных участников сетевых разговоров. Принадлежность к уважаемым научным институтам, список научных достижений, конечно, сохраняют свое репутационное значение и в социальных сетях, но все-таки каждый новый пост, каждый новый комментарий, размещенный известным ученым, приближает его по статусу к “простому человеку”, обычному пользователю Сети, который как и все остальные способен ошибаться и не знает точных ответов на большую часть животрепещущих вопросов (например, связанных с выборами в США или перспективами развития американской экономики).

Демократичность социальных сетей ведет не к уничтожению, а к переформатированию института научной репутации. Происходит возвращение к архаичной модели “ученого-мудреца”, который завоевывает свой авторитет благодаря риторическим навыкам, способности объяснить, дать совет и прогноз в сложных жизненных ситуациях, а

также рассчитывает на внимание со стороны правителей, нуждающихся в подобных советах. Никого всерьез не интересует научная методология “мудреца”, источник его глубоких познаний и интуиций. Риторическая эффективность отдельно взятого ученого-блогера оказывается для сетевой аудитории важнее научной обоснованности и достоверности результатов, представленных сотрудниками академических институций в традиционных форматах статей и монографий.

Дискурсивный характер разговоров в социальных сетях, склонность всех участников общения к бесконечным спорам по любым поводам, приводит к неизбежному редуцированию сложных тем, их сведению к нескольким сюжетам, удобным для поддержания бесконечных, самовоспроизводящихся дискуссий. В частности, обсуждение истории и политики США в социальных сетях, даже когда в дискуссии участвуют известные ученые-американисты, часто сводится к архетипичным вопросам о расовом неравенстве, военных интервенциях, государственном долге и т.п. Конечно, внешне это выглядит перспективнее и интереснее споров советских ученых о пережитках феодализма накануне американской революции, но по сути представляет собой наглядное опровержение расхожего утверждения о том, что в спорах рождается истина. В сетевых спорах истина, в огромном большинстве случаев, совершенно точно не рождается. Гораздо чаще мы наблюдаем лишь самоутверждение одних участников дискуссии за счет других, менее опытных и психологически подготовленных.

Споры об Америке в российских социальных сетях приобрели особенно ожесточенный характер в связи с официальным государственным антиамериканизмом. Идеология, от которой американистика, как казалось, избавилась после 1991 г., теперь снова активно в нее проникает, и именно социальные сети превратились сегодня в основную арену идейного противостояния критиков и защитников американской цивилизационной модели. Формально, это противостояние существует отдельно от науки как общественного института, но сегодня трудно представить себе российского американиста, который развивает какую-либо активность в соцсетях и остается в стороне от данного противостояния. Заниматься изучением США в современной России, и смотреть на предмет своих штудий объективно и непредвзято, представляется делом совершенно невозможным.

Под склонностью к презентизму участников сетевого общения мы понимаем их стремление рассматривать, в первую очередь, современные актуальные вопросы, и использовать исторические свидетельства лишь в качестве аргументов, иллюстраций или развлекательных анекдотов. Для российской американистики подобный презентистский уклон в массовом сознании особенно некомфортен, учитывая, что американистика как научная дисциплина формировалась в нашей стране сначала на базе академической

истории, а затем, в советский период — исторического материализма. До сих пор многие российские американисты, особенно среднего и старшего поколения — историки по основной научной специализации.

Для того, чтобы быть “на одной волне” с пользователями социальных сетей, историки-американисты вынуждены подстраиваться под их мировоззрение. В частности, жанр исторического анекдота привлекает гораздо большую аудиторию, чем рассуждения о критике исторических источников или проблемах периодизации. Визуальное представление данных в виде графиков и иллюстраций, старые фотографии и карикатуры, фрагменты кинодокументалистики — все это практически заменило в социальных сетях традиционный аналитический нарратив, который обычно используется историками для представления результатов своих исследований. Довольно часто историки-американисты вынуждены и вовсе отказываться от своей основной специализации, постулируя себя в качестве политологов, экономистов, социологов, или даже абстрактных «экспертов».

То, что жанр популярной истории наиболее распространен и востребован в социальных сетях не вызывает удивления. Однако вместе с ним довольно хорошо заметны и “эзотерические” группы ученых-гуманитариев, общающихся на узкоспециализированном профессиональном жаргоне, оперирующих “модными” зарубежными методологиями. Конечно, такие группы существовали и в “доцифровую” эпоху, и всегда имели вокруг себя некоторый флер оппозиционности, альтернативности господствующей идеологии. В современных условиях интерес российских американистов к различным постпозитивистским объяснительным схемам, дискурсам конструктивизма и постколониализма также может быть объяснен, помимо прочего, стремлением выйти за пределы примитивного антиамериканизма. Перенесение методологических дискуссий в социальные сети неизбежно влечет за собой их идеологизацию, которая стала заметна сегодня еще сильней, чем раньше (приверженность той или иной научной методологии в сетевых дискуссиях обычно служит надежным идеологическим маркером).

В цифровую эпоху гораздо более заметной стала связь тематики научных исследований с текущей новостной повесткой. Профессиональные ученые, принимающие активное участие в сетевых спорах по острым политическим вопросам, часто и в научной работе отталкиваются от критерия общественно-политической актуальности. Примечательно, что во многих (если не в большинстве) современных российских научных трудов по американистике авторы трактуют актуальность темы именно в общественно-политическом (а не научном) ключе. То есть подразумевается, что тематику занятий ученому диктуют политические события, а не логика развития научного познания. В результате, многие американисты вынуждены больше интересоваться действиями политиков, а не научными достижениями коллег по цеху.

Подводя итоги, можно сказать, что современная российская американистика уже вряд ли может считаться научной дисциплиной в классическом смысле этого слова. Как и во времена СССР на нее негативно воздействует политическая идеология, хотя характер этого воздействия сегодня совершенно иной. Ученые-американисты формально работают в рамках традиционных научных институтов и университетов (или их современных преемников), но содержательные дискуссии о США гораздо интенсивнее ведутся сегодня в новых цифровых коммуникационных пространствах. Эти дискуссии организованы на принципах, которые трудно назвать научными, направленными на поиск объективного достоверного знания. Такого рода знание не востребовано в современной России ни со стороны государственных структур, ни со стороны гражданского общества.

Американский ежегодник, отмечающий свой 50-летний юбилей, очевидно является одним из важнейших символов академической исторической американистики в нашей стране, которая выжила несмотря на все сложности и потрясения. Ученые, продолжающие работать в этом традиционном жанре, могут показаться оторванными от жизни чудаками, производящими тексты, не нужные и не интересные никому, кроме них самих. Однако важно понимать, что будущее социо-гуманитарного знания зависит от того, в какой степени академическое сообщество сможет противостоять новым цифровым вызовам. И что в итоге окажется сильней: неумолимая логика цифровой коммуникации в социальных сетях, определяющая форму и содержание наших размышлений об общественном развитии, или вековая традиция научного познания мира, опирающаяся на принципы объективности и историзма. Для того, чтобы сохранить свое место под солнцем, академической науке надо всерьез озаботиться проблемой “стратегической коммуникации”, адекватной репрезентации своих достижений в новом цифровом пространстве.

И.А. Цветков

Статья опубликована: «Круглый стол» Российской ассоциации
историков_американистов (подготовлено
к публикации Л.М. Троицкой) // АМЕРИКАНСКИЙ ЕЖЕГОДНИК 2021 / – Москва: Издательство «Весь Мир»,
2021.