Три десятилетия после окончания Гражданской войны оказались для США рекордными по темпам экономического развития. Даже несмотря на кризисы 1873 и 1893 годов, экономика в этот период в среднем росла на 5% в год. Ключевым фактором, запустившим американскую индустриализацию, стала политика правительства в области строительства железных дорог. Начиная с 1862 года, конгресс начал выдавать строительным компаниям гранты в виде земельных участков вдоль построенных ими железнодорожных линий – это оказалось фантастически выгодным, так как земля, обеспеченная транспортной инфраструктурой, стремительно росла в цене.

Протяженность железных дорог выросла с 1865 по 1900 год с 35 тысяч миль до 193 тысяч – и каждая миля этого прироста давала стране если не нового миллионера, то просто очень богатого человека. Растущие капиталы не лежали мертвым грузом, а тут же инвестировались в перспективные отрасли экономики: производство стали, добычу нефти, разработку и внедрение разнообразных технических новинок.

Именно связавшие все регионы страны железные дороги обеспечили окончательную реализацию довоенной идеи “Предопределения судьбы” – к началу 1890-х годов в Америке практически не осталось фронтира, границы неосвоенных земель. Механизация сельского хозяйства обеспечивала устойчивый рост производства продовольствия, необходимого жителям новых индустриальных центров. Быстрее других развивался регион к югу от Великих Озер – здесь в непосредственной близости друг от друга находились залежи железной руды и угля-антрацита, используемых в сталелитейной промышленности. Настоящей “стальной столицей” США стал город Питтсбург (штат Пенсильвания).

Первые двадцать лет индустриализация шла, в основном, за счет использования потенциала развивающегося вместе с экономикой внутреннего рынка, затем США стали заявлять о себе и в качестве одного из мировых лидеров в области промышленного производства.

Стремительный экономический рост, конечно же, привел к важным социальным подвижкам. Возникла прослойка очень богатых американцев, которые быстро воспользовались возможностями, предоставляемыми демократической политической системой. Уже в 1870-е годы институты власти в США стали выходить из под контроля старой элиты, и подчиняться нуворишам – “баронам-разбойникам”, как их называли в Америке. Одновременно формировался многомиллионный класс фабричных рабочих, чей труд, по-европейским меркам, очень неплохо оплачивался, но это не избавляло их от разнообразных тягот, связанных с полным отсутствием государственного контроля за условиями труда, жизнью в жутких заводских бараках или перенаселенных городских трущобах, угрозой увольнения, конкуренцией со стороны новых волн иммигрантов и т.п.

Немногим лучше жилось и американским фермерам, особенно тем из них, кто пытался обеспечивать пропитание своей семьи по старинке, без использования дорогостоящих комбайнов и удобрений. В целом, для значительной части американцев экономический рост оказался не благословением, а проклятием, что периодически проявлялось в разного рода протестных движениях и послужило основой для формирования на рубеже XIX–XX веков идеологии прогрессизма.