И.А. Цветков

Статья написана в 2000 г.

В США законодательная власть оказывает значительное влияние на формирование внешней политики. Реализуя свои конституционные полномочия, конгрессмены участвуют в разработке, обсуждении и принятии законов и резолюций, регулирующих внешнеполитическое поведение Соединенных Штатов, выражают свое мнение по поводу проблем внешней политики на заседаниях палат и комитетов, подвергают их детальному анализу в ходе специально организуемых слушаний. Значительная часть материалов этих заседаний и слушаний официально публикуется и мы имеем возможность использовать их для углубления знаний о различных эпизодах, проблемах и направлениях внешней политики США.

В данной статье на основе анализа документов законодательной власти предпринимается попытка определения роли конгресса в формировании и осуществлении политики США по отношению к тайваньской проблеме на протяжении 1995 – 1998 гг. [1]

Наиболее важным источником для нас являлись «Протоколы конгресса» – официальная публикация стенограмм пленарных заседаний сената и палаты представителей [2]. Изучение «Протоколов» показало, что за время работы конгресса 104 и 105 созывов члены обеих палат в общей сложности 41 раз вносили законопроекты (билли), простые и параллельные резолюции, специально посвященные различным аспектам тайваньской политики США. В 12 случаях эти инициативы достигли стадии пленарного обсуждения; 2 параллельных и одна простая резолюции успешно прошли через все необходимые стадии утверждения [3]. Лишь один законопроект из 7 внесенных был утвержден голосованием в Палате представителей. Ни одна законодательная инициатива [4] не дошла даже до представления на подпись президенту.

Необходимо отметить, что конгрессмены стремились скорректировать курс тайваньской политики США не только с помощью «специальных» инициатив (целиком посвященных тайваньской тематике), но и в ходе разработки законопроектов общего характера. Чаще всего статьи и целые разделы, касающиеся Тайваня, появлялись в финансовых законопроектах – либо при внесении, либо в качестве поправок. Однако и в рамках «общих» законопроектов «тайваньским» инициативам не удалось превратиться в законы, хотя в нескольких случаях этим законопроектам удавалось пройти через утверждение в одной, а однажды даже в обеих палатах.

Таким образом, можно утверждать, что деятельность 104 и 105 конгрессов не привела к каким-либо изменениям в юридических основаниях тайваньской политики США. Фундаментом этой политики по-прежнему оставался Закон об отношениях с Тайванем (ЗОТ), принятый в 1979 г ., после разрыва дипломатических отношений между Вашингтоном и Тайбэем.

Вместе с тем зафиксированная нами высокая, хотя и не воплотившаяся в законах, активность конгрессменов, за четыре года выступивших с десятками инициатив по тайваньской политике, свидетельствует о том, что ЗОТ далеко не всегда соответствовал изменившимся реалиям тайваньской проблемы. На что же рассчитывали конгрессмены, когда вносили свои предложения в форме резолюций, зная, что даже в случае принятия они не будут обязательными для исполнения? Теоретически, внесение предложения в форме резолюции может свидетельствовать только о двух вещах : либо о том, что инициатива носит частный характер и не требует для реализации большего уровня поддержки, чем одобрение одной или обеими палатами (к этой категории инициатив можно отнести поздравительные резолюции, резолюции в поддержку какого-либо решения исполнительной власти, резолюции о порядке работы конгресса), либо о том, что инициатор внесения резолюции не видит перспектив превращения его предложения в закон (т.е. перспектив его одобрения президентом), хотя несомненно предпочел бы именно такой вариант. Резолюции, вносимые из подобных соображений, довольно часто предлагались их автором одновременно и в виде билля или поправки. Анализ «специальных» инициатив 104 и 105 конгрессов по тайваньской политике показывает, что из 34 внесенных резолюций только 3 можно отнести к категории «поздравительных», одну – к категории «регламентных» и ни одной – к категории «одобряющих». Оставшиеся 30 резолюций представляли собой попытки принятия решений, нежелательных для исполнительной власти, но и немыслимых без ее одобрения. Авторы этих резолюций стремились зафиксировать свои предложения хотя бы в качестве «мнения конгресса» – в 9 случаях им удалось добиться желаемого результата [5].

Изучение итогов голосований по «тайваньским» резолюциям показывает, что во всех без исключения случаях когда резолюция достигала стадии пленарного обсуждения, она в конечном счете принималась палатой, и всегда подавляющим большинством голосов (а иногда даже единогласно). Единственный из дошедших до стадии пленарного обсуждения специальный «тайваньский» билль (Н. R . 2386 «Об исполнении положений ЗОТ, касающихся стабильности и безопасности Тайваня…») также был принят палатой представителей, хотя и с менее однозначным соотношением голосов (301:116). «Тайваньские» поправки к биллям общего характера вызывали больше споров, в связи с тем, что их присутствие в тексте могло воспрепятствовать подписанию законопроекта президентом.

Авторами 30 инициатив из 41 являлись республиканцы. Из 246 соавторов [6] 179 были республиканцами, 67 – демократами [7]. Пропорция демократов и республиканцев среди авторов и соавторов (приблизительно 1/3) [8] сохраняется и при учете только тех 9 параллельных резолюций, которые были не просто внесены, но и одобрены конгрессом. Партийное соотношение несколько меняется в зависимости от конкретной тематики инициатив – ниже мы рассмотрим этот аспект более подробно. В целом, можно сделать вывод, что демократы менее охотно шли на инициирование законопроектов и резолюций по тайваньской политике, противоречащих курсу Белого Дома, чем на их поддержку в ходе голосований. Вместе с тем они не отказывались полностью от «антипрезидентских» инициатив в этой сфере.

Специфика отношения конгрессменов к вопросам, связанным с тайваньской политикой США, становится более понятной, если учитывать традиционное для этой сферы «распределение ролей» между законодательной и исполнительной властью. После возникновения в 1970-х гг. ситуации «балансирования» США между Китаем и Тайванем, наличие в стране двух относительно независимых центров «политической воли» (расположенных в Белом Доме и на Капитолийском холме) позволило в ряде случаев использовать конгресс в качестве «стабилизатора», восстанавливая нарушенное «пропекинскими» действиями исполнительной власти равновесие. В результате, конгресс завоевал себе стойкую репутацию защитника Тайваня. Первым, и самым серьезным, вкладом конгрессменов в укрепление американо-тайваньских отношений стало принятие весной 1979 г . Закона об отношениях с Тайванем (ЗОТ), причем в исправленной, по сравнению с президентским проектом, редакции – с включением статей об американских гарантиях безопасности острова и о праве США продавать на Тайвань вооружения оборонительного характера. В 1998 г ., в ходе дебатов в Палате представителей, один из авторов ЗОТ Дж. Соломон так характеризовал этот эпизод: «Принятие Закона об отношениях с Тайванем должно было убедить тайваньцев в том, что Америка их не покинет и что представители американского народа, мы, члены конгресса, подавляющим большинством твердо стоим на их стороне, независимо от действий нашего президента, имеющего конституционные полномочия на ведение внешней политики, и посчитавшего нужным в тот момент отказаться от дипломатического признания Тайваня» [9].

В 1990-е гг. число сторонников Тайваня в конгрессе еще больше возросло в результате демократических преобразований на острове. Однако и заинтересованность Белого Дома в развитии отношений с Пекином усилилась в результате экономических успехов Китая и роста его силового потенциала. Таким образом, членам 104 и 105 конгресса пришлось опять заниматься «балансировкой» американской политики, на новой стадии эволюции тайваньской проблемы.

Тематически, тайваньские инициативы конгресса в 1995 – 1998 гг. можно разделить на 5 групп. Больше всего внимания конгрессмены уделили проблемам безопасности Тайваня – 16 инициатив, в том числе 6 утвержденных пленарным голосованием. Почти столько же раз конгресс обращал внимание на проблемы участия Тайваня в деятельности международных организаций – 15 инициатив, в том числе 3 одобренных. В 4-х случаях резолюции и законопроекты вносились по поводу допуска в США тайваньского президента Ли Дэнхуэя (одна параллельная резолюция была одобрена обеими палатами). 3 резолюции были внесены в связи с переходом Гонконга под контроль КНР и необходимостью подтверждения права тайваньского народа на самоопределение (ни одна не одобрена). И, наконец, 3 резолюции были внесены для поздравлений (две одобрены).

Визит Ли Дэнхуэя в США

Впервые американскому правительству пришлось столкнуться с возросшей внешнеполитической активностью тайваньских лидеров еще в 1993 – 1994 гг. В рамках так называемой «прагматической дипломатии» представители высшего эшелона власти «Китайской республики» приступили в это время к осуществлению масштабной программы иностранных поездок, с целью привлечения политических симпатий мирового сообщества. Так как тайваньский режим сохранял дипломатические отношения всего лишь с тремя десятками мелких государств, в остальные страны руководителям острова приходилось ездить в качестве частных лиц, хотя даже такие поездки вызывали протесты со стороны КНР. Естественно, что визит тайваньского лидера в США, пусть даже «неофициальный», был бы воспринят на острове в качестве большой дипломатической победы. Поэтому и противодействие со стороны КНР было в этом случае наиболее велико: когда в мае 1994 г . самолет тайваньского президента Ли Дэнхуэя приземлился для дозаправки на Гавайях, в госдепартаменте уже лежала предъявленная китайским послом нота протеста, указывающая на недопустимость появления тайваньского лидера на территории США. В результате по сигналу из Вашингтона местные власти Гонолулу даже не позволили Ли Дэнхуэю покинуть борт самолета и ответить на вопросы журналистов. Конгресс 103 созыва сразу же выступил против решения администрации, была принята резолюция о необходимости допуска Ли Дэнхуэя в США, а в иммиграционное законодательство был внесен особый раздел о разрешении поездок тайваньских лидеров в США для обсуждения «неполитических» вопросов [10]. В Белом доме также осознали необходимость выхода из возникшего затруднения. В сентябре 1994 г . были обнародованы результаты т. н. «Обзора тайваньской политики», в котором администрация, с одной стороны, заявляла о расширении контактов между экономическими, техническими и культурными ведомствами вашингтонского и тайбэйского правительств, а с другой – указывала на недопустимость посещения США высшими руководителями «Китайской республики», так как это противоречило бы проводимой Соединенными Штатами с 1979 г . политике «одного Китая» [11].

Таким образом, к моменту начала работы 104 конгресса позиции исполнительной и законодательной властей США уже были зафиксированы, причем во взаимоисключающей форме. Первая же попытка тайваньских лидеров добиться разрешения на поездку в США должна была привести к кризису. Это и произошло в начале марта 1995 г ., когда Ли Дэнхуэй принял приглашение посетить встречу выпускников Корнуэльского университета, где он в 1969 г . получил докторскую степень. В госдепартаменте сочли, что ситуация полностью соответствует предусмотренной в «Обзоре тайваньской политики» и приняли решение отказать Ли в выдаче визы, даже несмотря на то, что президент Тайваня хотел посетить США в качестве частного лица. В заявлении по этому поводу говорилось, что «визит персоны, занимающей такой пост, вне зависимости от того, называть его «неофициальным» или нет, будет иметь символическое значение и несомненно будет воспринят Китайской Народной Республикой как противоречащий принципу неофициальности в отношениях между США и Тайванем» [12].

Уже 6 марта в палате представителей и в сенате были внесены аналогичные резолюции, призывающие администрацию пересмотреть свое решение. 29 марта резолюция была внесена в палате повторно ( H . Con . Res . 53), 5 апреля ее единогласно одобрил комитет по международным отношениям. 6 апреля представитель Р. Торричелли (демократ) внес поправку к Закону об отношениях с Тайванем, в случае принятия которой демократически избранные лидеры Тайваня смогли бы в любое время беспрепятственно посещать США.

2 мая в палате представителей состоялись дебаты по параллельной резолюции №53 и в итоге она была единогласно одобрена. 9 мая ее обсудили и одобрили в сенате (один голос против) [13].

В ходе дебатов конгрессмены продемонстрировали редкостное единодушие, высказываясь в поддержку резолюции. Никто даже не обратил внимания на противоречивость ее содержания: в постановляющей части шла речь о необходимости разрешения частного визита Ли Дэнхуэя, а в преамбуле в качестве обоснования приводились экономические и политические достижения «Китайской республики». Различие политических позиций нашло отражение лишь в характере аргументов, используемых для доказательства необходимости принятия резолюции. По словам инициатора ее внесения, демократа Д. Лантоса, администрация Б. Клинтона «вслед за администрациями Р. Рейгана и Дж. Буша продолжает действовать по отношению к Пекину беспринципно и бесхребетно», и конгресс должен положить конец такой политике [14]. Кроме Лантоса, в поддержку резолюции №53 как позитивного антикитайского шага высказались члены палаты представителей республиканцы Дж. Соломон и Б. Гилман, демократы Г. Акерман и Р. Торричелли, сенаторы-республиканцы Ф. Мурковски и Дж. Хэлмс. Как мы видим, среди «радикальных» интерпретаторов резолюции присутствовали и демократы и республиканцы, объединенные симпатиями к демократическому Тайваню и неприятием авторитарного материкового режима. Через все выступления «радикальных» сторонников резолюции проходила мысль о несущественности реакции Пекина на допуск тайваньского президента в США. Дж. Хэлмс сказал, что он «с трудом может себе представить как отношения США с Красным Китаем могут застопориться в результате этой поездки президента Ли на уик-энд» [15]. Г. Акерман вообще отреагировал на подобные опасения вопросом: «Ну и что? Почему мы должны бояться потревожить лидеров, чьи действия так часто идут в разрез с нашим собственным пониманием демократии и прав человека?» [16].

Конгрессмены, придерживающиеся более умеренных политических позиций, акцентировали внимание на прямо противоположном – на том, что резолюция № 53 никоим образом не идет вопреки традиционной политике США в отношении тайваньской проблемы, которую они в целом признавали успешной. В таком ключе выступили члены палаты представителей республиканец Д. Беретер, демократы Х. Берман и Л. Гамильтон, сенатор-республиканец А. Симпсон. При этом Х. Берман пытался выступить в защиту действий администрации, отметив в своем выступлении, что 17 апреля 1995 г . госсекретарь У. Кристофер, встречаясь с представителями китайского МИДа, сказал о «непонимании американской общественностью и конгрессом жесткой позиции, занятой Пекином по поводу визита Ли Дэнхуэя в США». По мнению Бермана, это свидетельствовало о близости позиций администрации и конгресса, и о возможности компромиссного разрешения кризиса [17]. Это контрастировало с заявлениями «радикалов», которые сомневались даже в том, что президент прислушается к мнению конгресса, выраженному в форме параллельной резолюции. Учитывая степень ее поддержки в обеих палатах, «радикалы» грозили превратить свое мнение в обязательный для исполнения законопроект, преодолев, в случае необходимости, президентское вето.

Распространенным аргументом в пользу принятия резолюции, и среди «радикалов», и среди «умеренных», было указание на прецеденты посещения США лидерами официально не признаваемых политических образований (Дж. Адамса, Я. Арафата, далай-ламы). Говорилось и о необходимости соблюдения политического баланса. Сенатор Симпсон заметил, что «США должны быть открыты для КНР и Тайваня одновременно. Мы не можем наносить обиду одной стороне для привлечения симпатий другой» [18]. Л. Гамильтон, предостерегая относительно перспектив «политизации» визита, утверждал, что в случае обеспечения его протекания в рамках неофициального протокола можно избежать ущерба для американо-китайских отношений [19].

Единственным противником принятия резолюции выступил сенатор-демократ Дж. Джонстон. Он заявил, что выдача визы тайваньскому президенту обязательно приведет к кризису в отношениях с Пекином. Джонстон усомнился в «целесообразности изменения успешно проводимой на протяжении 15 лет политики с помощью единственной резолюции». Он заметил, что даже приехав в США в выходной день, Ли Дэнхуэй продолжит оставаться президентом Тайваня, следовательно визит будет неизбежно, хотя бы отчасти, носить официальный характер [20].

По-видимому прислушавшись к угрожающим заявлениям о превращении «мнения» конгресса в закон, администрация Б. Клинтона была вынуждена 22 мая объявить об изменении первоначального решения и выдать визу Ли Дэнхуэю. Посещение тайваньским президентом Корнуэльского университета стало отправной точкой затяжного кризиса в американо-китайских и китайско-тайваньских отношениях. Таким образом, оправдались прогнозы пессимистов, а сенатор Джонстон мог гордится своей прозорливостью. В результате обострения кризиса, в начале 1996 г . конгрессу пришлось заняться обсуждением проблем, связанных с участием США в обеспечении безопасности Тайваня.

Проблема обеспечения безопасности Тайваня

На протяжении 1995 – 1998 гг. проблемы обеспечения безопасности Тайваня несколько раз привлекали внимание конгрессменов. В первый раз это случилось в начале 1996 г ., когда власти КНР, накануне проведения президентских выборов на Тайване, организовали военные маневры в непосредственной близости от острова. В двух других случаях безопасность Тайваня попадала в повестку дня конгресса накануне американо-китайских встреч на высшем уровне: вашингтонской (26 октября – 3 ноября 1997 г .), и пекинской (25 июня – 3 июля 1998 г .).

Представляется весьма характерным, что первые резолюции, осуждающие действия КНР в Тайваньском проливе были внесены в палате представителей только в конце января 1996 г ., хотя Пекин обратился к тактике запугивания Тайваня с помощью военных учений еще в июле 1995 г . По оценкам многих обозревателей, летом и осенью 1995 г . конгресс оставался безучастным наблюдателем событий на Дальнем Востоке, т. к. вынужден был «переваривать» негативные последствия майского решения о выдаче визы тайваньскому президенту. Некоторые конгрессмены прямо заявляли в интервью, что принятие резолюции №53 было серьезной ошибкой. Что же вывело конгресс из пассивного состояния в январе 1996 г .? По-видимому, поводом послужила сенсационная публикация в «Нью-Йорк Таймс» 24 января. В ней приводилось высказывание высокопоставленного китайского генерала, который выражал уверенность в том, что США не придут на помощь Тайваню в случае планирующейся ракетной атаки на остров со стороны материка: «В Вашингтоне больше озабочены безопасностью Лос-Анджелеса, а не Тайваня» [21]. Содержащийся в этой фразе совершенно прозрачный намек на способность КНР поразить цель на территории США с помощью межконтинентальных баллистических ракет побудил конгрессменов к действию: 31 января Дж. Соломон и Р. Торричелли внесли две параллельные резолюции, подтверждающие американскую заинтересованность в безопасности Тайваня и готовность придти на помощь острову. Ни одна из этих резолюций не дошла до стадии пленарного обсуждения – 7 февраля в комитете по внешней политике сената прошли слушания по тайваньской проблеме и представители госдепартамента заверили конгрессменов, что они держат ситуацию под контролем [22]. Однако по мере приближения выборов на Тайване (которые должны были состояться 23 марта) напряженность нарастала, и после объявления Пекином о намерении провести очередную серию учений накануне и в день выборов, в конгрессе снова были внесены резолюции – 6 марта в сенате, 7 марта в палате представителей. Последняя из этих резолюций ( H . Con . Res . 148) 19 марта обсуждалась на пленарном заседании палаты и была одобрена (369:14) [23]. 21 марта эта резолюция была также одобрена и сенатом (97:0) [24]. В период, прошедший между внесением и принятием резолюции, администрация Б. Клинтона приняла решение об отправке в район Тайваня двух авианосных групп ВМФ США. Многие наблюдатели (и сами конгрессмены) связывали это решение в том числе и с влиянием позиции конгресса.

Несмотря на поддержку абсолютного большинства конгрессменов, проявившуюся в ходе голосований, при изучении дебатов по резолюции №148 мы видим, что ее содержание было воспринято в конгрессе гораздо менее однозначно, чем в свое время содержание резолюции №53. Дело в том, что резолюции 53 и 148 имели совершенно разную «цену». Принятие первой могло грозить гипотетическим ухудшением отношений с КНР, во что в конгрессе мало кто верил, поддержка второй – при определенных условиях могла привести к прямому вовлечению США в вооруженный конфликт между КНР и Тайванем. Центральным пунктом противоречий стал параграф 7 постановляющей части резолюции №148. В нем шла речь о том, что «Соединенные Штаты, в соответствии с Законом об отношениях с Тайванем (ЗОТ) и конституционным процессом…будут способствовать обороне [Тайваня] от нападения, ракетной атаки или блокады со стороны КНР». Еще более однозначно эта мысль проводилась в названии резолюции «…Соединенные Штаты…будут оборонять (курсив везде мой – И.Ц.) Тайвань…» [25].

Уже в начале обсуждения демократ Л. Гамильтон заявил: «Эта резолюция расширительно толкует ЗОТ, который не содержит прямых обязательств участия США в обороне Тайваня» [26]. Он потребовал от ее авторов разъяснений – означают ли используемые ими формулировки то, что американские войска должны участвовать в обороне Тайваня при любых обстоятельствах, и что резолюция №148 расширяет обязательства США по сравнению с ЗОТ. Гамильтон заявил, что только в случае отрицательного ответа на эти вопросы он готов голосовать за резолюцию, да и то только потому, что ее отклонение конгрессом «пошлет ложный сигнал Пекину» об одобрении общественным мнением США действий КНР в Тайваньском проливе.

От имени авторов на возражения Л. Гамильтона ответил Б. Гилман. Он сказал, что «содействие в обороне» не обязательно должно выражаться в отправке войск, и что резолюция на расширяет, а подтверждает обязательства, содержащиеся в ЗОТ [27].

В ходе дальнейшей дискуссии многие конгрессмены также высказали свои опасения, связанные с принятием резолюции. Демократ Б. Ричардсон заметил, что нельзя в кризисной ситуации лишать администрацию свободы маневра, поддерживая какие-либо однозначные сценарии. Он сказал, что проголосует за резолюцию лишь постольку, поскольку она необязывающая [28].

Республиканец Д. Беретер подчеркнул, что не следует представлять дело так, будто резолюция №148 «развязывает руки» тайваньским лидерам и дает им возможность безбоязненно провоцировать Пекин различными сепаратистскими инициативами. Продолжая эту мысль, демократ Э. Фалеомаваега заявил, что Тайвань, несомненно, несет долю ответственности за текущий кризис, и что президент Ли Дэнхуэй во время визита в США вел себя слишком вызывающе [29].

В целом, все критики отдельных аспектов обсуждаемой резолюции сходились на том, что резолюцию все же следует одобрить для демонстрации возмущения конгресса действиями КНР в Тайваньском проливе. Только радикальные сторонники Тайваня готовы были закрыть глаза на все сомнительные моменты содержания резолюции, затрагивавшие вопросы национальной безопасности США. В этом смысле резолюция №148 оказалась своеобразным тестом глубины политических симпатий к Тайваню. Мало кто из демократов прошел этот тест в полном объеме. О необходимости твердой поддержки Тайваня говорили в основном республиканцы. Дж. Соломон напомнил коллегам о моральных обязательствах США перед старым союзником – «Китайской республикой». Д. Рорабэйкер, рассуждая о варианте реакции США на военные маневры КНР, заявил, что «в отношении диктаторских режимов эффективна только однозначная политика». Его поддержал Т. Рот: «Либо мы стоим с Тайванем плечом к плечу, либо нет» [30].

Рассмотрение резолюции №148 в сенате показало, что эта палата еще более консервативна в вопросах, касающихся национальной безопасности США. Единогласное одобрение резолюции не должно нас дезориентировать, так как предварительно сенаторы внесли в нее весьма существенные поправки. Даже исправленное перед окончательным голосованием в палате представителей название (фраза об «обороне Тайваня» была заменена на выражение «содействие в обороне Тайваня») не устроило сенаторов и уступило место совершенно нейтральному («Резолюция, выражающая мнение конгресса относительно испытаний ракет и военных маневров, проводимых КНР»). Вызвавший столько споров параграф 7 был полностью исключен, правда взамен сенаторы предложили свою версию расширительного толкования ЗОТ: президенту давалось поручение заново изучить качественные и количественные потребности Тайваня в оборонительных вооружениях. Таким образом, сенат переключал внимание с первой части американских гарантий безопасности Тайваня (включавшей в себя неопределенные обязательства «приходить на помощь» острову в случае возникновения внешней угрозы), на вторую часть, которая фиксировала право США на поставку оборонительных вооружений на Тайвань. Этот второй элемент гарантий действовал постоянно, а не только после возникновения угрозы, и полностью исключал прямое вовлечение американских войск в китайско-тайваньский конфликт. Таким образом, акцент на поставках вооружений давал США возможность сохранить достаточный уровень поддержки Тайваня, не опасаясь чрезмерного вовлечения в американо-китайское противостояние. Утверждение поправки к резолюции №148 можно считать этапным моментом, потому что в дальнейшем при обсуждении проблем тайваньской безопасности конгрессмены уже практически не возвращались к дискуссиям о степени участия американских вооруженных сил в обороне острова, а лишь рассматривали варианты предоставления «Китайской республике» новых типов оборонительных вооружений.

В текст преамбулы резолюции №148 сенаторы включили фразу о приверженности США традиционной политике «одного Китая». Это устранило возражения даже со стороны Дж. Джонстона. В целом, в ходе дебатов в сенате внимание их участников было сосредоточено скорее на порицании действий КНР, чем на выражении симпатий Тайваню. В этом смысле характерно высказывание демократа С. Нунна о том, что он вообще считал бы резолюцию бессмысленной, если бы не ее положения, призывающие тайваньских лидеров к более сдержанному, непровоцирующему поведению [31].

После переизбрания Ли Дэнхуэя на пост президента Тайваня и завершения китайских военных учений ситуация в Тайваньском проливе стабилизировалась. До конца работы конгресса 104 созыва на Капитолийском холме почти не вспоминали о проблемах безопасности Тайваня – лишь несколько раз вносились резолюции, подтверждающие заинтересованность США в этом вопросе, но ни одна из них в этот период не обсуждалась на пленарных заседаниях и не была одобрена. В ходе президентской предвыборной кампании в США в 1996 г . главные конкуренты, Б. Доул и Б. Клинтон, высказали свои позиции по тайваньской проблеме, следуя положениям платформ республиканской и демократической партий. Доул призвал к безусловной поддержке Тайваня в случае внешней угрозы, Клинтон ограничился ссылкой на ЗОТ, не отказавшись, таким образом, от политики «неопределенности». Именно в ходе предвыборной кампании Доул впервые сформулировал конкретные предложения по укреплению обороноспособности Тайваня, развивающие идею, содержащуюся в сенатской поправке к резолюции №148. Доул призвал к скорейшей разработке и сооружению в Восточной Азии региональной системы ПРО, причем специально отметил, что делаться это должно «с участием наших основных союзников в этом регионе – Японии, Ю. Кореи и Тайваня» [32]. Предложение Доула привлекло внимание специалистов и было подвергнуто широкому обсуждению в прессе. Однако форму законодательной инициативы оно обрело лишь в сентябре 1997 г ., когда тайваньская тема вновь вышла на передний план в связи с приближающимся саммитом лидеров США и Китая в Вашингтоне. Такая пауза была выдержана, по-видимому, из-за крайне противоречивого отношения к идее Доула среди конгрессменов. Включение Тайваня в американскую систему ПРО представляло собой качественный скачок в американо-тайваньском военном сотрудничестве и было чревато серьезным осложнением отношений с Пекином.

Внесенный 3 сентября 1997 г . группой конгрессменов-республиканцев во главе с Д. Хантером билль №2386 «Об исполнении положений ЗОТ касающихся стабильности и безопасности Тайваня» [33] содержал предложение о создании в Восточной Азии системы ПРО, охватывающей территорию Тайваня и всех контролируемых тайбэйским правительством мелких островов у побережья материкового Китая. В качестве обоснования указывались три обстоятельства: отказ Пекина официально объявить о неприменении силы в отношении Тайваня; быстрая модернизация китайской армии, с акцентом на развитие ракетных войск; агрессивное поведение КНР в Тайваньском проливе весной 1996 г . В билле отмечалось, что правительство Тайваня выразило заинтересованность в сотрудничестве с США в сфере ПРО.

Один из разделов билля содержал предписание госсекретарю США «предпринять исследование архитектурных требований для создания региональной системы защиты от ударов баллистических ракет» и доложить о его результатах конгрессу не позднее 1 июля 1998 г .

В завершающей части билля, в форме «мнения конгресса», содержалось предписание президенту США предоставить Тайваню возможность приобретения всех вооружений и материалов, потребность в которых будет выявлена в результате вышеупомянутого исследования. Также в форме мнения конгресса в законопроект были включены утверждения, что «передача Гонконга Китаю никак не меняет нынешний и будущий статус Тайваня», и что «США будут способствовать обороне Тайваня в случае нападения со стороны КНР».

Законопроект №2386 вызвал бурные споры уже на стадии его рассмотрения в комитете по международным отношениям. К докладу комитета, представленному палате представителей 6 октября 1997 г ., было приложено «мнение меньшинства» – демократов Л. Гамльтона, Г. Акермана, А. Хаутона, Б. Клемента [34]. Присутствие в этом списке Г. Акермана, который, как мы помним, был одним из наиболее радикальных сторонников принятия резолюции №53 о выдаче визы Ли Дэнхуэю, свидетельствует о том, что даже среди «протайваньской» фракции демократов билль №2386 не пользовался поддержкой. Одной из причин здесь несомненно являлось убеждение демократов в том, что данный законопроект возник лишь в связи с желанием республиканцев внести напряженность в американо-китайские отношения накануне встречи Б. Клинтона и Цзян Цзэминя.

Во время дебатов по законопроекту №2386 на пленарном заседании 6 ноября 1997 г . Л. Гамильтон выступил с его резкой критикой. Он заявил, что текст билля нелогичен: сначала в нем содержится утверждение о предоставлении Тайваню компонентов региональной системы ПРО, а затем госсекретарю предлагается рассмотреть возможность создания такой системы. Гамильтон подверг сомнению факт заинтересованности тайваньского руководства в приобретении ПРО, отметил скептицизм, с которым тайваньские военные относятся к самой идее ПРО, указал на провокационный характер билля, авторы которого не учли жесткой оппозиции предлагаемым решениям со стороны КНР [35]. Гамильтона поддержал еще один представитель демократической партии, Дж. Спратт. Он высказал мнение, что кроме усиления напряженности в трехсторонних отношениях США – Китай – Тайвань принятие билля не будет иметь никаких последствий. Спратт обратил внимание конгрессменов на то, что исследование «архитектурных требований», о котором идет речь в билле, вовсе не требует планируемых временных и денежных затрат: «Любой квалифицированный офицер войск ПВО знает, что это за требования». Точно также, по мнению Спратта, не было необходимости и в особом законодательном предписании включать Тайвань в число получателей новых средств ПРО: «[Сегодня] на Тайвань [и так] поставляются самые современные противоракетные комплексы ПАК-2 и ПАК-3… Что же касается региональной системы ПРО – она еще не готова, но нет никаких предпосылок к тому, чтобы после внедрения она не была бы использована для обороны Тайваня» [36].

Впрочем, не все демократы критиковали билль. П. Дейч, чья резолюция о статусе Тайваня после передачи Гонконга была полностью включена в текст законопроекта, высказался в его поддержку. Он заметил, что тематика законопроекта вовсе не «однопартийная», и что поддержка демократий во всем мире является признанной целью внешней политики США. Дейч обратил внимание коллег, что в билле идет речь вовсе не об определении конгрессом текущего или будущего статуса Тайваня, а о «наделении его способностью оборонять себя и самому решать свою судьбу» [37].

На критику Л. Гамильтона и Дж. Спратта ответили республиканцы Ф. Спенс, Д. Рорабэйкер, Д. Хантер, Дж. Соломон. Последний, в своей как всегда пламенной речи в защиту Тайваня, обвинил демократов во лжи: «Я много общаюсь с тайваньцами и знаю, что они крайне заинтересованы в приобретении современных средств противоракетной обороны» [38]. Ф. Спенс отметил, что в современной ситуации, когда Китай наращивает свой ракетный потенциал, создание в Восточной Азии эффективной системы ПРО является ключевым фактором сохранения стабильности [39]. Д. Рорабэйкер привел по-видимому самый мощный аргумент в пользу принятия билля из числа прозвучавших. Он задал участникам дебатов риторический вопрос: «Неужели в случае если китайским коммунистам взбредет в голову «поиграть мускулами» [в Тайваньском проливе] мы хотим иметь в запасе только один возможный вариант реакции – проведение наступательной операции с участием американских войск?» [40]. Вряд ли можно было точнее выразить опасения тех конгрессменов, которые при рассмотрении данного вопроса внешней политики во главу угла ставили проблему обеспечения национальной безопасности Соединенных Штатов. Результаты голосования (301 – «за», 116 – «против») продемонстрировали готовность значительной части демократов прислушаться к «аргументу Рорабэйкера» в ущерб партийной лояльности, в очередной раз подтвердив при этом свои симпатии к демократическому Тайваню. Что касается республиканцев, только семеро из них голосовали против билля.

Принятый палатой представителей билль №2386 был передан на рассмотрение в сенат, члены которого подтвердили свою репутацию консерваторов и до окончания срока полномочий конгресса 105 созыва так и не сочли возможным организовать пленарное обсуждение и голосование по данному законопроекту, вызвавшему такие бурные споры.

В 1998 г . ответный визит Б. Клинтона в КНР (25 июня – 3 июля) вновь послужил поводом для обсуждения в конгрессе проблем безопасности Тайваня и принятия нескольких резолюций. Начало было положено Дж. Соломоном, который внес 30 апреля 1998 г . параллельную резолюцию №270. В ней известный защитник Тайваня призывал Б. Клинтона во время пребывания в Пекине потребовать от китайских властей официального отказа от применения силы в отношении острова. 9 июня резолюция обсуждалась на пленарном заседании и была единогласно одобрена (411:0) [41].Так как на стадии предварительного обсуждения в комитете из ее текста были старательно «вычищены» все намеки на тайваньский суверенитет, обсуждение резолюции и не могло превратиться в дискуссию. Выступавшие преимущественно давали напутствия Б. Клинтону перед его поездкой, развивая тезис Дж. Соломона. Сам автор предостерег президента от уступок Пекину в ущерб Тайваню. Демократ Х. Берман напомнил, что еще с 1972 г . США лишь «принимают во внимание» позицию КНР о принадлежности Тайваня Китаю, но не в коем случае ее не разделяют. Как показало развитие событий напоминание было уместным – находясь в КНР Б. Клинтон произнес фразу, истолкованную многими как свидетельство либо его неосведомленности о тонкостях официальной позиции США в отношении Тайваня, либо преднамеренного изменения этой позиции: «Мы не поддерживаем независимость Тайваня, политику «двух Китаев» или «одного Китая, одного Тайваня». Мы также не думаем, что Тайвань может быть членом международных организаций, требующих государственного статуса своих членов» [42]. Кроме этой фразы, содержавшей выражение т. н. политики «трех нет», Б. Клинтон на одной из пресс-конференций вместо традиционной сентенции «разрешение тайваньской проблемы должно быть мирным» призвал к «мирному воссоединению» Китая [43], что было воспринято в качестве серьезной уступки Пекину в тайваньском вопросе.

Обсуждению, интерпретации и ликвидации негативных последствий китайских высказываний Б. Клинтона были посвящены заседания сената 7 и 10, и палаты представителей 20 июля. Они закончились принятием параллельных резолюций №107 ( S . Con . Res . 107) и №301 ( H . Con . Res . 301) [44]. Итоги голосований (92:0 и 390:1) показывают, что текст резолюций был достаточно сбалансированным и не вызвал серьезных споров. В обоих случаях он представлял собой простое подтверждение американских обязательств в соответствии с ЗОТ. Однако во время дебатов демократы и республиканцы говорили о подтверждении этих обязательств по-разному. Республиканцы обвиняли Б. Клинтона в необоснованных уступках Пекину, признании китайской позиции по Тайваню, в результате чего способность «Китайской республики» противостоять силовому давлению со стороны материка значительно уменьшилась. Демократы же утверждали, что слова Б. Клинтона ровным счетом ничего не изменили в подходе США к тайваньской проблеме, а политика «трех нет» фактически проводится Соединенными Штатами с 1979 г . Характерно, что даже радикальный сторонник тайбэйского режима, демократ Р. Торричелли, ставший к этому времени сенатором, занял «партийную» позицию и признал визит Б. Клинтона в Китай успешным во всех отношениях.

Принятие резолюций №№ 107 и 301 оказалось последним вкладом 105 конгресса в политику США в сфере безопасности Тайваня. Суммируя результаты деятельности конгрессменов на этом направлении в 1995 – 1998 гг. можно отметить несколько ключевых моментов. (1) Во время кризиса 1996 г . решительная позиция законодателей стала существенным фактором, побудившим Белый Дом к принятию решения об отправке к берегам Тайваня двух авианосных групп. (2) В ходе дебатов по параллельной резолюции №148 с разных точек зрения был обсужден вопрос о степени и условиях участия США в обороне Тайваня и была впервые высказана идея о целесообразности предоставления тайбэйскому правительству новых типов оборонительных вооружений, соответствующих изменившемуся характеру угроз. (3) 105 конгресс впервые предпринял попытку законодательного воплощения идеи создания в Восточной Азии региональной системы ПРО, с включением Тайваня в сферу охвата этой системы.(4) 105 конгресс в очередной раз выполнил традиционную функцию «балансира» тайваньской политики США, компенсировав «прокитайские» высказывания Б. Клинтона двумя «протайваньскими» резолюциями.

Проблема членства Тайваня в международных правительственных организациях

Как было отмечено выше данный аспект тайваньской проблемы привлекал внимание конгрессменов почти также часто, как и только что рассмотренный. Однако эффективность прохождения законопроектов, связанных с участием Тайваня в деятельности МПО, была в изучаемый период в 2 раза ниже, чем законопроектов связанных с проблемами безопасности острова: из 15 инициатив только три обсуждались в палатах и были одобрены. Все 15 законопроектов и резолюций, посвященных членству Тайваня в МПО, были направлены на поддержку стремления островного правительства занять «подобающее место в мировом сообществе». В пяти случаях речь шла о необходимости скорейшего принятия Тайваня во Всемирную торговую организацию (ВТО), в четырех – о возвращении Тайваня в ООН, в трех – о принятии Тайваня во Всемирную организацию здравоохранения (ВОЗ), в двух – об абстрактном «расширении участия Тайваня в деятельности МПО», в одном – о принятии Тайваня в Международный валютный фонд (МВФ) и Международный банк реконструкции и развития (МБРР). Кроме двух резолюций, внесенных конгрессменом-демократом Ш. Брауном, все рассматриваемые законопроекты и резолюции были инициированы республиканцами. Даже отстаиваемая Ш. Брауном идея о принятии Тайваня в ВОЗ была воспринята членами палаты представителей только после того, как ее сформулировал в собственной резолюции республиканец Дж. Соломон.

Если идея добиться принятия Тайваня в ВОЗ воплощалась в инициативах Ш. Брауна, то тема членства «Китайской республики» в ВТО наиболее активно развивалась республиканцами К. Коксом в палате представителей и Р. Торричелли в сенате. Возвращение Тайваня в ООН, как наименее реалистичное направление политики, чаще всего призывал поддержать известный своим радикализмом Дж. Соломон.

Стремление тайбэйского правительства повысить статус «Китайской республики» путем возвращения или вступления в МПО создало немало проблем администрации Б. Клинтона. В 1993 г . Ли Дэнхуэй заявил, что надеется «за три года добиться восстановления членства Тайваня в ООН». Жесткое неприятие подобной политики со стороны Пекина вынуждало Вашингтон использовать свое влияние в МПО для блокирования попыток тайваньского руководства расширить участие острова в делах мирового сообщества. Естественно, что аргументы тайваньской стороны в спорах вокруг данного предмета представлялись большинству американских конгрессменов достаточно убедительными (более чем 20-миллионное население, второе место в мире по золотовалютным резервам, демократическая политическая система и др.). Отсюда и значительное количество резолюций и законодательных инициатив. Однако даже те политики, которые твердо отстаивали «протайваньскую» позицию в вопросе о безопасности острова, очень осторожно относились к теме членства Тайваня в МПО и готовы были ее обсуждать лишь в наиболее необязывающей форме. Дело в том, что несмотря на очевидное соответствие Тайваня всем объективным критериям членства в МПО, несогласие Китая с подобным членством также имело много объективных оснований – к примеру, Пекин мог сослаться на принципы суверенитета и территориальной целостности. Соединенным Штатам, которые строили отношения с КНР на основе принципа «одного Китая», нечего было на это возразить. Претензии «Китайской республики» вступить в МПО наряду с уже состоящим там материковым Китаем представлялись юридически необоснованными.

В такой ситуации принятие конгрессом даже 3 резолюций из 15 выглядит как большой успех «тайваньского лобби» [45]. Первый удобный момент для одобрения резолюции о расширении участия Тайваня в жизни мирового сообщества возник осенью 1996 г ., накануне 85-летней годовщины «Китайской республики» (10 октября), в обстановке очередного раунда борьбы за внесение пункта о предоставлении Тайваню места в ООН в повестку работы открывающейся сессии Генеральной Ассамблеи. Внесенная Дж. Соломоном 11 сентября параллельная резолюция № 212 уже 24 сентября была представлена комитетом по международным отношениям на пленарное обсуждение в палате представителей. Концепция резолюции как нельзя лучше отражала то настороженное отношение конгрессменов к данной тематике, о котором говорилось выше. Дж. Соломон решил не призывать коллег к самостоятельному одобрению тайваньской «прагматической дипломатии», а организовал своеобразную «политическую тавтологию» - предложил резолюцию об одобрении другой резолюции, принятой еще летом Европейским парламентом. Европейские парламентарии, под впечатлением от общения с рядом тайваньских лидеров, проголосовали 18 июля за «поддержку усилий Тайваня приобрести больший уровень представительства в международных организациях, чем он сегодня имеет», рекомендовали следовать при этом таким прецедентам международного права как обособленное членство в ООН республик СССР, государств Британского содружества, и призвали ООН создать специальную группу по рассмотрению возможностей участия Тайваня в работе этой организации. Дж. Соломон включил все эти предложения в текст своей резолюции без каких бы то ни было купюр [46]. В ходе дебатов некоторые опасения по поводу резолюции высказал лишь известный нам конгрессмен-демократ Л. Гамильтон. Он заметил, что при несомненных успехах Тайваня, которые дают ему право претендовать на большее, чем он имеет в мировом сообществе, благополучие тайваньского общества основывается на поддержании статус-кво. «Прагматическая дипломатия» этот статус-кво расшатывает. Обсуждаемая резолюция, по мнению Гамильтона, - еще один шаг в направлении такого расшатывания. Однако, ограничившись этой репликой, ведущий специалист демократов по внешней политике заявил, что в целом резолюцию поддерживает [47]. После этого дебаты были быстро свернуты и резолюция одобрена.

Следующего одобрения резолюции на подобную тему сторонникам Тайваня пришлось ждать почти два года. Только в начале июля 1998 г ., после упоминавшихся высказываний Б. Клинтона во время визита в Китай, конгрессмены, в числе прочего, решили исправить пошатнувшиеся политические позиции Тайваня в противоборстве с материком с помощью резолюции, призывающей к расширению участия «Китайской республики» в работе МПО. В сенатском комитете по иностранным делам еще с мая 1997 г . лежала невостребованная параллельная резолюция № 30, внесенная республиканцем Дж. Хэлмсом, выражающая мнение конгресса о необходимости принятия Тайваня в международные экономические организации, в том числе в МВФ и МБРР. Однако сенаторы конечно же не могли принять резолюцию с таким однозначным призывом, даже для компенсации пропекинских высказываний президента. И автор резолюции собственноручно внес в ее текст поправку: теперь речь шла уже не о принятии Тайваня в МВФ и МБРР, а о необходимости исправления уставов этих организаций, в результате чего вступление Тайваня в их ряды стало бы юридически возможным [48]. Несмотря на то, что подобное семантическое манипулирование вызвало бурю негодования на Тайване и среди тайваньской диаспоры в Соединенных Штатах, сенаторы практически без обсуждения единогласно одобрили резолюцию [49].

Последняя резолюция на данную тему была одобрена палатой представителей незадолго до роспуска конгресса 105 созыва – 10 октября 1998 г . И опять же для этого потребовалось особое стечение обстоятельств. Во-первых, в этот день отмечалась очередная годовщина образования «Китайской республики». Во-вторых, ГА ООН недавно в очередной раз отказалась включать вопрос о членстве Тайваня в повестку заседаний. В-третьих, конгрессмен Ш. Браун еще с февраля в разных формах пытался добиться поддержки принятия Тайваня в ВОЗ, как он утверждал «из чисто гуманитарных соображений». И, наконец, в четвертых, стало известно о завершении Дж. Соломоном долгой карьеры в конгрессе, и конгрессменам хотелось чем-то отметить уход этого активнейшего борца за укрепление американо-тайваньских связей. В итоге Дж. Соломон стал инициатором внесения параллельной резолюции №334, практически полностью совпадающей с более ранними инициативами Ш. Брауна. В ходе пленарных дебатов выявились две позиции – часть конгрессменов поддержала резолюцию с «моральной», часть с «политической» точки зрения. Сторонников последнего подхода было меньше – лишь в выступлении демократа Х. Бермана явно прозвучал тезис о том, что «проблема заключается не в членстве в ВОЗ, а в самой порочной практике исключения из международного сообщества такой страны как Тайвань» [50]. Остальные, и прежде всего Ш. Браун, утверждали, что «вопрос стоит не о геополитике, а о проявлении гуманизма» [51]. Характер международной организации, о которой шла речь, способствовал убедительности аргументов морального свойства и они окончательно отвлекли внимание тех, кто опасался резкой реакции Пекина. В ходе голосования все 418 присутствующих законодателей высказались за принятие резолюции.

Подводя итоги, можно заметить, что поддержка конгрессами 104 и 105 созывов усилий руководства «Китайской республики» по расширению участия Тайваня в деятельности МПО была более чем осторожной. Даже республиканцы осознавали, что возможные политические дивиденды в данном случае не оправдывают риска. Это означало, что соглашаясь, в той или иной степени, на оказание Тайваню силовой поддержки в вопросах безопасности, конгрессмены практически полностью отказывались поддерживать усилия Тайбэя, выходящие за рамки поддержания статус-кво. «Обжегшись» на предоставлении визы Ли Дэнхуэю, конгрессмены заблокировали все дальнейшие инициативы в рамках тайваньской «прагматической дипломатии». При этом важно подчеркнуть, что наличие политической воли несомненно позволило бы конгрессу США повлиять на позицию многих ведущих МПО. Однако даже прошедшие «на ура» резолюции в действительности являли собой лишь имитацию тех реальных мер, на которые так рассчитывали в Тайбэе. Как и во многих других случаях, одобряя эти резолюции, конгрессмены действовали либо для «очистки совести», либо для нажима на политических оппонентов.

Итак, изучение «Протоколов Конгресса» позволило нам реконструировать основные факты участия законодательной власти в формировании тайваньской политики США. За пределами исследования остались многие составляющие этого участия – взаимодействие между Белым Домом и конгрессом, деятельность лоббистов, незаконодательная активность конгрессменов и сенаторов. Однако такие вопросы как тематика, хронология, партийные предпочтения, аргументация в рамках конкретных дискуссий оказались вполне разрешимыми в рамках избранной источниковой базы, даже несмотря на то, что наиболее субстанциональная часть политических споров – первоначальное обсуждение биллей и резолюций в комитетах – не нашла отражения на страницах «Протоколов». При сопоставлении с общей канвой событий вокруг тайваньской проблемы и шагами, предпринимаемыми в данном отношении администрацией Б. Клинтона, «тайваньские» инициативы конгресса оказались вполне объяснимыми и логично вытекающими из обстоятельств. Мы обнаружили, что роль конгресса могла быть и активной и реактивной, что конгрессмены могли принимать самостоятельные решения, влекущие за собой серьезные политические последствия (как в случае с выдачей визы Ли Дэнхуэю или с принятием жесткой резолюции в марте 1996 г .), а могли лишь «нейтрализовывать» некоторые неосторожные высказывания президента. В целом, несмотря на исключительно «протайваньский» характер всех внесенных биллей и резолюций, следует еще раз подчеркнуть, что за внешним впечатлением «однозначной поддержки» Тайваня конгрессами 104 и 105 созывов скрывалось стремление не допустить нанесения ущерба национальным интересам США. В результате, все проявления тайваньской «прагматической дипломатии» были в конечном итоге оставлены без надлежащей поддержки, а от обсуждения возможности предоставления Тайваню прямых гарантий безопасности американские законодатели перешли к разработке плана повышения способности «Китайской республики» к самообороне.

[1] Выбор хронологических рамок продиктован несколькими обстоятельствами. Во-первых, 1995 – 1998 гг. охватывают период деятельности конгресса двух последних созывов (104 и 105-го; конгресс 106 созыва работает с января 1999 г . и об итогах его деятельности пока говорить рано). Во-вторых, 1995 – 1998 гг. приходятся на середину срока пребывания у власти президента Б. Клинтона, когда тайваньская политика демократической администрации приобрела все свои характерные черты. В-третьих, начиная с 1995 г ., материалы конгресса США стали публиковаться в электронной форме в сети Интернет и появилась возможность их компьютерной обработки.

[2] Congressional Record. Washington, D. C.: Government Printing Office, 1995 – 1998.

[3] Простая резолюция требует утверждения одной палатой, параллельная – обеими.

[4] Простые и параллельные резолюции не имеют силы закона, они лишь устанавливают внутренний распорядок работы или выражают мнение конгресса по какому-либо поводу.

[5] Здесь мы учитывали резолюции, одобренные хотя бы одной палатой.

[6] Учитывались только те соавторы, которые заявили о поддержке инициативы в день ее внесения.

[7] Наиболее активно в 104 и 105 конгрессах себя проявили члены Палаты представителей республиканцы Дж. Соломон (он был автором 11 инициатив и соавтором 15), К. Кокс (5 и 10), Д. Рорабэйкер (3 и 11), демократ Т. Лэнтос (2 и 11), сенаторы – демократ Р. Торричелли (5 и 5), республиканец Ф. Мурковски (3 и 2).

[8] Преобладание республиканцев невозможно объяснить только тем, что они имели большинство в конгрессе 104 и 105 созывов. Им принадлежало гораздо меньше двух третей мест в обеих палатах (соотношение республиканцев и демократов – в 104 конгрессе: в Палате представителей 231:203, в Сенате 54:46. В 105 конгрессе: в Палате 228:206, в Сенате 55:45).

[9] Congressional Record. October 9, 1998. P. H10262.

[10] Public Law 103-416, подписан президентом 25 октября 1994 г . (Public Laws in the 103rd Congress // Thomas: Legislative Information on the Internet).

[11] Taiwan Policy Review // U.S. Department of State Dispatch. Vol. 5. No. 42. October 17, 1994.

[12] Congressional Record. May 2, 1995. P. H4450.

[13] Ibid. PP. H4449 – 4454, 4457; Ibid. May 9, 1995. PP. S6306 – 6315.

[14] Congressional Record. May 2, 1995. P. H4451.

[15] Ibid. May 9, 1995. P. S6313.

[16] Ibid. May 2, 1995. P. H4453.

[17] Ibid. P. H4450.

[18] Ibid. May 9, 1995. P. S6314.

[19] Ibid. May 2, 1995. P. H4454.

[20] Ibid. May 9, 1995. PP. S6312 – 6313.

[21] New York Times. January 24, 1996.

[22] The United States and the security of Taiwan . Testimony by ambassador Winston Lord, assistant secretary of state for East Asian and Pacific affairs, before the subcommittee on East Asia and the Pacific, Senate Foreign Relations Committee, February 7, 1996 // DOSFAN Gopher Research Collection (gopher://gopher.state.gov).

[23] Congressional Record. March 19, 1996. PP. H2342 – 2350, 2377 – 2378.

[24] Ibid. March 21, 1996. PP. S2622 – 2627.

[25] Ibid. March 19, 1996. Р. Н2342.

[26] Ibid. P. H2343. Действительно, в соответствующем разделе ЗОТ американские обязательства были сформулированы весьма туманно: «Любая попытка определить будущее Тайваня иначе, чем мирными средствами, будет рассматриваться США в качестве…предмета для серьезной озабоченности». В случае фиксации наличия угрозы Тайваню ЗОТ предписывал американскому президенту немедленно информировать об этом конгресс и вместе с ним заниматься разработкой ответных шагов ( Sec . 2 b -4, Sec . 3 b - c ) ( Taiwan Relations Act . April 10, 1979. PL 96-98 // America and island China : a documentary history // edited by Stephen P. Gibert, William M. Carpenter. Lanham : University Press of America , 1989. P. 223).

[27] Congressional Record. March 19, 1996. P. H2343.

[28] Ibid. P. H2346.

[29] Ibid. P. H2349.

[30] Ibid. PP. H2344 – 2345.

[31] Ibid. March 21, 1996. P. S2625.

[32] Taiwan Communique. June, 1996. No. 71.

[33] Congressional Record. September 3, 1997. P. H6797.

[34] United States – Taiwan Anti-Ballistic Missile Defense Cooperation Act. House of Representatives Report 105-08. Part 1. P. 11.

[35] Congressional Record. November 6, 1997. P. H10151

[36] Ibid. P. H10152.

[37] Ibid. P. H10153.

[38] Ibid. P. H10155.

[39] Ibid. P. H10153.

[40] Ibid. P. H10154.

[41] Ibid. June 9, 1998. P. H4279.

[42] Remarks by the President and the First Lady in discussion on shaping China for the 21 st century. June 30, 1998 // The White House, Office of the Press Secretary (http://www.whitehouse.gov/WH/New/China/19980630-3597.html).

[43] Remarks by the President to students and community of Beijing university. June 29, 1998 // Ibid. (http://www.whitehouse.gov/WH/New/China/19980629-6683.html).

[44] Congressional Record. July 20, 1998. PP. H5887, H5914; July 10, 1998. PP. S7915, S7919, S7960.

[45] Специальное изучение деятельности «тайваньского лобби», т. е. правительственных и общественных организаций, частных лиц, оказывающих целенаправленное воздействие на конгрессменов с целью принятия выгодных Тайваню (или отдельным политическим силам на Тайване) законов и резолюций, не входило в задачи настоящего исследования. Вместе с тем необходимо отметить, что подобное лобби существует, и на соответствующую «обработку» конгрессменов тратятся значительные финансовые и интеллектуальные ресурсы. В свою очередь КНР также прилагает определенные усилия в этом направлении.

[46] Congressional Record. September 24, 1996. P. H10911.

[47] Ibid.

[48] Имелось в виду превращение МВФ и МБРР из правительственных организаций в полуправительственные, т. е. допускающие членство негосударственных субъектов.

[49] Congressional Record. July 10, 1998. PP. S7960, S8015.

[50] Ibid. October 9, 1998. P. H10266.

[51] Ibid.